Отверзи ми двери - [30]

- Трудно за других знать, тем более, вообще за всех, но я думаю, страх этот уже и есть раскаяние. А как же, если вы тот ужас испытали, тьму египетскую увидели в себе, неужто не повинились в том, что натворили, неужто свои грехи в душе не прокляли, а это начало пути, пусть неосознанный, но все равно путь. Так в Писании и сказано, что и язычникам дал Бог покаяние в жизни.

- Так и сказано - в каком Писании?

- Ну, в Деяниях апостолов, кажется. Помните, вы с этим Костей говорили в поезде, не совсем об этом - о том, какая радость бывает у ангелов Божиих о каждом кающемся грешнике? Так и написано: больше радости будет об одном кающемся грешнике, чем о девяноста десяти праведниках, нужды не имеющих в покаянии.

- Тоже в Деяниях?

- А говорите, читали - нет, это в Евангелии, у Луки, наверно.

- Все сказано, - потух Лев Ильич, - а легче от того никому не стало. Петр, вон, апостол - и я кое-что помню - ему Христос не читал, а Сам говорил, и то отрекся, да еще трижды, его еще и не взяли по-настоящему - уже и отрекся.

- Мы про это с вами и говорим сколько уж времени, - улыбнулась Вера. - Он как третий раз отрекся - помните, петух пропел? - пошел и горько заплакал. Вот в чем и самая соль христианская - в этом раскаянии. Чего уж горше для него было, он после слез этих и стал апостолом...

- Голубчики мои, иль у вас разговор семейный, не для посторонних?.. Закуски остывают, "компот" выветривается - иль меня ждете? - кассирша стул пододвинула и села к ним.

Лев Ильич посмотрел на нее с удивлением, не сразу вспомнил.

- Садитесь, пожалуйста...

- А я уже сижу. Закусывать мне не положено - на работе, а выпить не помеха.

Лев Ильич поставил перед ней стакан с "компотом".

- Нет, так не пойдет, у нас равенство, уж скоро шестьдесят лет, как от оков освободили. Иль не согласны? - она плеснула в пустой стакан, из одного в другой разлила. - Могу в аптеке работать? Могу. Вот за кассой бы усидеть, тут, говорят, точность требуется, а может, преувеличивают, будто денежки счет любят? Их тратить нужно... Со знакомством, - она выпила, глазом не моргнула. А зовут меня Маша... Вот и познакомились... У меня сестра была, тоже Вера, померла... Кому из вас комната-то нужна или вместе будете снимать?

- Мне нужна, - сказала Вера, - только вот и не знаю, может, на месяц, а может, на полгода - у меня потом будет, где жить.

- Хорошо, сразу говорите, а то некоторые снимут на год, а через неделю бегут - убыток хозяину. Тут на честность. Значит, срок неопределенный, может надолго. Вы работаете или дома будете сидеть, кухню коптить?

- Работаю, - сказала Вера. - Чего мне готовить, чайник вскипятить.

- Нет, этак не годится. А как мы со Львом Ильичем - правильно я вас назвала?.. - в гости к вам пожалуем, что ж, одни чаи станем гонять? Или, как рассказывают, за границей положено, в столовой будете нас принимать? А я тут на службе, это сегодня хорошо: нашу заведующую к ихнему начальству вызвали на бдение... Шучу, конечно. Посмотрите комнату, если понравится - живите, много с вас не возьму, сын уходит в армию, на что мне его хоромы. А сейчас его нет, он по делам, а может, врет матери - к подружке укатил прощаться, она у него артистка, на съемках в Одессе, улетел, одним словом. А вернется, у меня переночует. Да у меня есть еще комнатушка. Так что, понравится, прямо сегодня и оставайтесь.

- А когда можно посмотреть? - спросила Вера.

- Да хоть когда. Это рядом, через переулочек. Я уж отработала, сейчас сменщица придет, если не задержится. А нет, ключи дам, пока поскучаете с молодым человеком. Как закончите свои разносолы-закуски - и отправляйтесь.

- Спасибо, - сказала Вера, - я и не ожидала, что так просто, я уж месяц комнату найти не могу.

- Не знаю, где вы ищите, он-то, вон, ваш кавалер, сразу нашел. Верно я про вас понимаю?

- Какой я кавалер, - улыбнулся Лев Ильич, - я уж сколько времени все на свою жизнь жалуюсь.

- А это самый верный ход, хитрый - нашего брата разжалобишь, считай, твое дело выиграно - сама в руки пойдет... Вы не стесняйтесь, как надоест тут сидеть, я вам ключи дам... Спасибо за угощение... - Маша отправилась за кассу.

- Какая славная женщина, - сказала Вера, - повезло мне с хозяйкой.

Они быстро справились со своими тарелками.

- Может, правда, пойдем, - улыбнулась Вера, - здесь что-то неуютно?..

- Чего зря время тратить, правильно, - сказала Маша, когда они уже одетые подошли к ней. - Перейдете переулок, чуть наискосок направо возьмете, двор будет, сразу против ворот - "строение номер два". Вот самое и есть "строение". Подъезд такой невидный, не пугайтесь, на окне еще цветы, сразу увидите - мое окно от ворот видать.

- Герань, что ли? - усмехнулся Лев Ильич.

- А вы откуда знаете - были в нашем дворе?

- Не был, а угадал цветочки?

- Ну, у меня много всяких, а герань редкая - розовая и красная. Держите ключи. Квартира вторая, как дверь откроете, первая комната направо. Там и подождите, а я следом.

Они прошли грязным двором, мимо развороченной помойки и увидели в "строении" - двухэтажном кирпичном особнячке, резко так выделявшемся средь грязных обшарпанных стен, странное зеленое - живое окно на первом этаже. Оно было таким сплошь зеленым и цветущим, что казалось издалека куском яркой занавески.