Придя в свою комнату, я обнаружил там два чемодана. Они были достаточно вместительными, поэтому я решил, что мне вполне хватит одного. Ещё достал из шкафа свою любимую спортивную сумку. Помня слова дяди, что брать надо только самое необходимое, сложил в чемодан лишь летние вещи да обувь, и на всякий случай одну тёплую куртку.
В сумку закинул несколько смен нижнего белья и носков, спортивный костюм да добил её разными мелочами, к которым привязался. Надел чистую удобную одежду взамен праздничной, по карманам распихал телефон и деньги.
Так получилось, что собрался я минут за двадцать. Время оставалось, спешить было некуда, и я присел на кровать. Оглядел комнату: стол, за которым делал уроки, полку с моделями поездов, которые я собирал, когда был помладше, фотографию на стене, где мы с братом в обнимку позируем в форме жокеев. Почему-то раньше я не замечал, как это всё мне дорого.
Предательский комок снова подкатил к горлу. Я никогда не был сентиментальным, не особо это приветствовалось у эльфов, но теперь, когда Сила определила мне быть человеком, можно было и пустить слезу. Однако плакать не хотелось. Хотелось громко заорать, да так чтобы весь дом содрогнулся. И прибежала мама и спросила, что случилось. А я бы сказал, что увидел страшный сон, в котором стал человеком. И мама бы меня успокоила, и всё было бы как раньше.
Я схватил подушку, прижал её к лицу и закричал.
Кричал я долго, так, что почти сорвал горло. Думаю, несмотря на подушку, прислуга за дверью всё слышала. Но мне было плевать. С этим криком из меня словно вышла вся боль. Правда, теперь внутри была пустота, но лучше так. Пустоту со временем можно будет попытаться чем-то заполнить. Боль сводила с ума.
Я встал с кровати, закинул на плечо сумку и взял чемодан. Вышел из комнаты, спустился на первый этаж и покинул свой дом. Точнее, свой бывший дом.
Машина дяди Володи, новенький спортивный «Мерседес» последней модели, стояла в тени раскидистого каштана. Дерево почти отцвело, но несколько больших белых «свечек» ещё осталось на ветвях. Я вспомнил, как маленьким любил собирать под этим каштаном зелёных «ёжиков», падающих с ветвей в ветреную погоду.
В этот раз воспоминания никаких чувств во мне не вызвали, просто пролетели, и всё. Видимо, что-то внутри всё же перегорело, и я этому отчасти был рад.
Дядя Володя стоял у машины, прислонившись к водительской двери, и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, не прерывая разговор, он переместился к багажнику и открыл его. Я подошёл к машине, сгрузил в багажник чемодан и сумку, после чего залез в салон и устроился на заднем сидении.
Дядя закончил разговор, быстро сел за руль и завёл двигатель. Спустя секунду машина тронулась, увозя меня из имения, в котором я провёл всю свою пока ещё недолгую жизнь. Когда мы выехали за ворота, я невольно обернулся и через заднее окно посмотрел на родительский дом. Что-то мне подсказывало: сюда я больше никогда не вернусь.
Минут пять ехали молча, но потом я не удержался и спросил:
— Куда Вы меня везёте?
— В Петербург, — ответил дядя. — В отделение центра поддержки и реабилитации подростков. Передам тебя там омбудсмену, а он уже займётся дальнейшим распределением. Кстати, вот твоё свидетельство о рождении, мама передала.
При слове «мама» меня передёрнуло — всё же полностью с эмоциями я ещё не совладал. Дядя достал из внутреннего кармана пиджака синюю пластиковую карточку и протянул мне. Я взял свидетельство и спросил:
— Распределением куда?
— Всё зависит от того, открылся ли у тебя Дар. Если нет, то в обычный колледж, чтобы ты мог получить полное среднее образование. А после него уже по способностям. Если есть Дар, и ты захочешь его развивать, то в специальную академию. Кстати, он у тебя открылся?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Хоть я был уверен почти на сто процентов, что дар у меня открылся, но говорить об этом почему-то не хотел. Дядя усмехнулся.
— Не хочешь говорить, и не надо. Оно даже и правильно. Чем меньше о тебе будут знать другие, тем больше шансов прожить подольше. Я бы тебе даже рекомендовал никому не говорить про Дар, если он всё же открылся или откроется. Как минимум в ближайшее время не говори.
— Но почему?
— Долго объяснять, просто поверь.
— Хорошо, поверю, — согласился я. — Только знать бы ещё, как определить, открылся ли он. Если открылся, я должен видеть ауру?
— Чтобы её видеть, нужно не просто получить Дар, но и активировать его. А пока ты этого не сделал, ни ты не видишь других одарённых, ни они не могут определить тебя.
— А как активировать?
— Так у тебя же нет дара? — усмехнулся дядя.
— Просто интересно стало, — нисколько не смутившись, ответил я на «подколку». — Я действительно пока не могу разобрать, открылся или нет.
После этого ещё некоторое время ехали молча, но потом дядя решил продолжить разговор и сказал:
— Чуть не забыл, я должен забрать у тебя амулет рода.
Я достал из-за пазухи амулет, со злостью сорвал его с шеи и протянул дяде. Он взял и сказал:
— Таковы правила, тут уж злись не злись, но ты больше не член рода.