Отверженный IV: Эскалация - [61]

— Завтра узнаешь, — отрезал Милютин и сбросил звонок.

Желание плескаться в бассейне резко пропало. Я проплыл несколько раз из одного конца в другой и направился в сауну. Вечер был немного подпорчен — вместо того, чтобы полностью расслабиться, я постоянно думал: что же это за Аполлон Ерофеевич такой и почему я должен произвести на него впечатление? От этой мысли я пытался отделаться весь вечер, но так с ней и уснул.

Проснулся я в шесть тридцать. Не спеша умылся, оделся и настроился на утреннюю пробежку перед завтраком. Однако осуществить этот простой план у меня не получилось — пришёл сотрудник гостевого дома и сообщил, что ровно на семь часов у меня запланирована встреча, и в шесть пятьдесят за мной придут, чтобы проводить туда, где она состоится.

Я понял, что о пробежке в это утро можно забыть, сходил в душ и без пятнадцати семь был готов к встрече с таинственным Аполлоном Ерофеевичем, который оказался очень уж ранней пташкой. Пришли за мной, как и было обещано, в шесть пятьдесят и проводили в небольшую комнату на первом этаже. В комнате этой стоял лишь массивный лакированный стол и два стула. Ещё бы решётку на окна, и она ничем не отличалась бы от помещения для допросов. Это мне не понравилось, но деваться было некуда — Милютин велел не просто встретиться с загадочным орком, но ещё и произвести на него впечатление.

В семь часов никто не пришёл. В семь пятнадцать тоже. Как и в семь тридцать. Мне легко было следить за временем, так как огромные часы висели на стене прямо напротив меня. Но деваться было некуда — пришлось ждать.

Без десяти восемь отворилась дверь и в комнату вошёл Аполлон Ерофеевич. Я сразу же отметил, что имя ему не подходит. Насколько я помнил греческую мифологию из курса гимназии, Аполлон обычно изображался красивым стройным юношей, а в комнату вошёл здоровенный мужчина с невероятно накачанной мускулатурой, которую не мог скрыть даже строгий чёрный костюм. Если уж вспоминать Древнюю Грецию, то имя Геракл этому орку подошло бы намного лучше.

Аполлон Ерофеевич, не проронив ни слова, сел напротив меня за стол и измерил меня оценивающим и, как мне показалось, немного пренебрежительным взглядом. Было неприятно. До такой степени, что я даже не стал здороваться первым, несмотря на то, что у меня была задача произвести на этого орка хорошее впечатление.

Здоровяк продолжал смотреть на меня, молчал и не шевелился. Лицо у него при этом было каким-то неприветливым, даже злым. Я не стал отводить взгляд и тоже не делал каких-либо движений, разве что нос почесал. Это выглядело немного несерьёзно в такой ситуации, но что я мог поделать, если нос зачесался, да так сильно, что терпеть не было возможности?

После этого мы просидели так, глядя друг на друга, ещё примерно минуту, мне уже стало интересно, что это за гляделки такие. А потом я начал вставать. Поднялся и собрался идти к выходу, но неожиданно поймал себя на мысли, что делаю это инстинктивно — я не собирался куда-либо идти, моё тело действовало само по себе.

Невероятным усилием воли я заставил себя сесть на стул и заметил некоторое удивление в глазах орка. Затем он нахмурился, а у меня закружилась и сильно заболела голова. И ещё накатила такая тошнота, что я понял: или я сейчас потеряю сознание, или меня вырвет прямо на этот красивый лакированный стол. Но я даже не успел подумать, что из этого хуже, как головная боль стала настолько невыносимой, что я отключился.

Очнулся я на диване в своих апартаментах. Рядом со мной сидел Аполлон Ерофеевич. Орк держал меня за руку, а когда заметил, что я открыл глаза, спросил:

— Как самочувствие?

— Спасибо, хорошо, — ответил я. — А как я здесь оказался?

— Я тебя перенёс, — сказал орк, после чего протянул мне ладонь и представился: — Аполлон Ерофеевич.

— Роман, — ответил я и пожал огромную ладонь.

— Ты уж извини за это всё. Полагаю, было больно, но по-другому никак.

Голос у орка был низкий и очень дружелюбный, да и лицо его больше не выглядело злым.

— Что никак? — спросил я.

— Никак не проверить твои способности к ментальной магии, — ответил орк и добавил: — А ты хорош! Для твоего возраста и уровня очень даже хорош.

— Спасибо! — ответил я на комплимент.

Аполлон Ерофеевич широко улыбнулся и сказал:

— Нос ты, конечно, принялся чесать, ничего не заподозрив, а потом начал сопротивляться. И довольно неплохо.

— Так это вы мне внушили, что у меня нос чешется? — догадался я.

— Ага, — улыбнувшись ответил орк. — И то, что тебе надо выйти из комнаты. Но если простейшую манипуляцию ты не заметил, то на более сложной у меня с тобой возникли проблемы. Видимо, в какой-то момент ты почувствовал, что делаешь что-то не то.

— Когда встал из-за стола.

— Это очень хорошо. Обычно до двери доходят, а большинство, вообще, покидает комнату. Чувствительность к ментальному влиянию у тебя хорошая. Сопротивляемость похуже, но тоже намного выше среднего — обычно теряют сознание намного раньше. Учитывая, как я уже сказал, твой уровень и возраст, а также отсутствие специальной подготовки, результат очень даже хороший.

Аполлон Ерофеевич замолчал и о чём-то призадумался — лицо его сразу же стало серьёзным и мрачным, как в тот момент, когда мы впервые увиделись. Орк молчал некоторое время, словно принимая какое-то решение, а затем сказал: