Отверженный IV: Эскалация - [49]

— А не надо это комментировать, — сказал я и обратился к преподавателю с просьбой: — Если вам не трудно, дайте, пожалуйста, старт поединку и засеките время.

— Да пожалуйста, — ответил мне Ярослав Васильевич и обратился к Дарье: — Просто вруби простейшую защиту и ускорение, да бегай от него по арене. За полминуты, может, и не успеет поймать.

Корецкая мрачно посмотрела на преподавателя, но тот лишь улыбнулся в ответ и добродушно произнёс:

— Просто хотел помочь.

После этого Игнатьев взял в левую руку секундомер и поднял правую, давая понять, что он готов. Мы с Дарьей вышли на арену, встали друг напротив друга и приготовились к началу поединка. Ярослав Васильевич подождал ещё секунд десять и дал отмашку.

Моя соперница решила не следовать совету преподавателя и убегать от меня не стала. Это было хорошо, потому что при таком раскладе я бы действительно не смог её поймать за тридцать секунд. Но Дарье хотелось не спор выиграть, а победить. Наивная девчонка. И упрямая.

Корецкая сразу же после отмашки Игнатьева начала накладывать на себя какую-то защиту. Но я даже не стал разбирать какую — времени на это не было. Дарья знала, что я формально — маг воды, и к тому же обещал её заморозить, поэтому, скорее всего, защита должна была работать в первую очередь против заклятий магии воды. Можно было сделать сопернице сюрприз — атаковать её каким-нибудь заклятием магии земли, но на сюрпризы не было времени.

Использовать надо было то, что я мог делать очень быстро. Поэтому я сразу же, буквально за пару секунд, вызвал очень концентрированный кислотный туман на ту область, где стояла Корецкая. Туман заставил её отскочить, разрушил недостроенную защиту и немного сбил её концентрацию.

Не знаю, собиралась ли Дарья опять ставить защиту, или решила всё же воспользоваться советом Игнатьева, но сделать ничего этого я ей не позволил. На выходе из тумана Корецкой пришлось столкнуться с выпущенными мной прямо ей в ноги ледяными стрелами. Одна из них пробила Дарье правую ногу ниже колена. Моя соперница тут же упала на пол арены. Она попыталась встать, но ничего не получилось, видимо, стрела перебила кость. Тогда Дарья попыталась отползти от меня нелепыми перекатами.

Мне стало не по себе от вида крови, перебитой ноги и катающейся на полу девушки. Я был к такому непривычен, так как раньше никогда не дрался с девчонками настолько серьёзно. Да, я видел, как они бьются на турнирах, иногда превращая друг друга чуть ли не в фарш, но сам никогда до такой степени девушек не травмировал. Это был новый опыт. Впрочем, никто не заставлял Корецкую так настойчиво требовать реванша, а помочь я ей мог теперь только одним способом — быстро выиграть и дать возможность Игнатьеву оказать Дарье первую помощь.

Корецкая тем временем смогла встать на здоровую ногу. Но не простояла и секунды — я точно брошенным ледяным шаром опять повалил её на арену. Затем быстро подошёл к Дарье, при помощи необходимых заклятий «упаковал» её в ледяную глыбу и громко сказал:

— Готово!

— Молодец, — ответил мне Игнатьев. — Успел.

После этого Ярослав Васильевич освободил Корецкую из ледяного плена, осмотрел её рану и сказал:

— Кость цела. Могу обезболить и подлатать, но всё равно надо идти к лекарям, чтобы сделали совсем как было. Скажешь им, что на дополнительных занятиях в моём присутствии получила травму. Общее самочувствие как? Голова не кружится?

— Благодарю Вас, со мной всё в порядке, — ответила Дарья и тут же спросила: — Сколько?

— Если ты про время, то ничем тебя не обрадую — двадцать восемь секунд.

Корецкая тяжело вздохнула, а преподаватель заметил:

— А я тебе говорил: бегай по арене!

После этого Ярослав Васильевич обезболил Дарье ногу и залечил как мог рану. Затем он велел нам долго на арене не задерживаться, на всякий случай запретил проводить поединки без его присутствия и ушёл.

Мы с Корецкой сразу же разошлись по раздевалкам. Переодевшись, вернулись на арену практически одновременно.

— Ты уж извини, что пришлось так жёстко действовать, — сказал я. — Но иначе было невозможно за тридцать секунд победить. А сидеть за одним столом с Троекуровым мне неохота.

— Всё нормально, я же понимаю, что это поединок, — ответила Дарья улыбнувшись. — Но как и где ты этому всему научился?

— Долгая история. И не всю её я могу рассказывать.

— Ну расскажи хоть то, что можешь.

— Плохой из меня рассказчик.

Мы не спеша покинули здание арены, и уже на улице Корецкая внезапно задала мне совсем уж неожиданный вопрос:

— А про Левашова ты можешь рассказать, или это тоже тайна?

— Смотря что тебя интересует, — ответил я.

— Я слышала, что он похитил тебя и Зотову, а потом вы сбежали и сдали его КФБ.

— Так и было.

— А ты не знаешь, где он сейчас?

— Понятия не имею, наверное, лечится в психушке. Он ведь псих.

— Псих? А можно подробнее? Почему псих?

— Да что там подробнее рассказывать? Псих — потому что похитил нас с Ариной и хотел убить. И не просто убить, а с особой жестокостью.

— Ты знаешь, что меня собирались за него замуж отдать? Ну не то чтобы прям собирались, но рассматривали такой вариант.

— Знаю. И я скажу, тебе сильно повезло, что он окончательно тронулся умом до вашей свадьбы, а не после.