Отверженный II: Выбор - [78]

Романов выдержал небольшую паузу, подавил в себе разгорающийся гнев и задал собеседнику вопрос:

— Игорь Константинович, Вы установили личность похищенного?

— Каким образом? Он же в Новгороде.

— Вы ведь уже давно изучили все записи камер. Я повторю вопрос: вы установили личность похищенного?

— Нет. Его нет ни в одной базе.

— Ваши люди ведь изъяли все записи?

— Сразу же.

— И их видели лишь несколько специалистов, не так ли?

— Разумеется

— Тогда разрешите дать Вам совет, князь, не как генеральному прокурору, а как председателю дворянского собрания Москвы.

— Слушаю Вас, Александр Петрович.

— Вы сказали, что похищенный человек не имеет никакого отношения к вашим спецслужбам и ваши специалисты, пробив его по всем базам, даже не узнали его имени. Но при этом он связан с похищением дочери князя Зотова, а Вы знаете, кем для меня является Зотов, и как я воспринимаю атаку на его семью. И полагаю, Вы должны понимать, как важен для меня и для Фёдора Сергеевича задержанный и информация, которую он может дать. Поэтому я буду признателен Вам лично, если Вы закроете все дела на Андреева и дадите команду своим спецслужбам забыть об этом инциденте.

— Я могу считать это Вашей личной просьбой? — поинтересовался Воронцов.

— Вы можете считать это моим личным советом не разжигать конфликт там, где можно обойтись без него, — ответил кесарь. — А просьба у меня будет иного характера, если, конечно, этот человек не имеет к оркам никакого отношения.

— Я уже сказал, что он не имеет к нам никакого отношения, и готов повторить это ещё раз.

— Тогда я попрошу вас собрать о нём всю возможную информацию. Когда и где бывал, по каким адресам останавливался, в общем, всё, что только можно собрать по камерам слежения. Вот это считайте моей личной просьбой.

— Я постараюсь Вам помочь, Александр Петрович.

— Буду очень признателен. Ведь, возможно, этим вы поможете нам всем.

Романов распрощался с Воронцовым, положил телефон на стол, усмехнулся и сказал:

— А вот теперь мы посмотрим, ваш это человек, или не ваш.

* * *

Я проснулся от стука в дверь. В комнате было уже темно, видимо, проспал я до позднего вечера или ночи. Стучали настойчиво. Первая мысль была, что Глеб потерял или забыл ключи, но потихоньку в памяти всплыли все события последних дней. И тут мне неожиданно стало страшно — за дверью мог оказаться, кто угодно. А стук не прекращался — надо было открывать. Я сконцентрировался и сгенерировал на руке небольшой огненный шар — не весть что, но хоть какая-то защита. Осторожно подошёл к двери и отворил её.

На пороге стояла Мила. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, затем Мила сказала:

— Прости.

— Мне не за что тебя прощать, — ответил я. — Ты мне клятву у алтаря не давала. Так что не переживай.

— Прости меня, пожалуйста! Я просто не могла сказать правду. Я хотела, но не смогла.

— Ну если не смогла, то и сейчас не стоит. Прощай!

Я попытался закрыть дверь, но Мила шагнула на порог и сказала:

— Ты очень нужен мне!

— Нужен? Зачем? — удивился я. — Чтобы дальше мне врать? Нет, спасибо. Ты в своё время устроила мне дикий концерт, когда я честно признался, что не могу раскрыть чужую тайну, а сама обманывала меня, каждый день рассказывая по телефону, как тебе одиноко в общежитии и какие тяжёлые тренировки.

— Я просто боялась! Я не хотела делать тебе больно!

— Ничего страшного, я уже привык, что мне все делают больно. Давай прекратим этот ненужный разговор и останемся друзьями.

— Нет! — почти закричала Мила. — Мы не останемся друзьями! Я люблю тебя!

— Забавно, но не верю. Извини! Пока!

— Но почему ты не хочешь узнать, где я была? — удивилась Мила.

— Зачем? Если сразу не сказала, то сейчас какой уже смысл? Мне действительно неинтересно. Прощай, Мила!

Мне и вправду не хотелось ни выслушивать объяснения, ни устраивать разбирательства. Я очень устал, и несколько часов сна совершенно не помогли мне прийти в себя, поэтому я просто хотел, чтобы всё это быстрее закончилось. Ещё засыпая, я понял несколько важных вещей. Главная из них — у меня были проблемы посерьёзнее, чем расстраиваться из-за девушки, которая мне врёт. И мне действительно не хотелось знать, где была Мила.

И, что интересно, особой злости у меня на неё не было. Я сам был не безгрешен. В конце концов, я не рассказал Миле, как целовался с Ариной на озере и в беседке. Это, конечно, было немного другое, но ведь не рассказал. Хотя и вины за это не испытывал. И на Милу особо не злился. Признаться, меня больше разозлило, что она пришла ко мне объясняться. И ещё я злился, что как дурачок бегал то в общежитие, то на арену, чтобы сделать своей девушке сюрприз, а как оказалось, сюрприз ждал меня, да ещё какой.

— Я хочу тебе всё объяснить! — снова громко сказала Мила. — Хочу рассказать, где я была! Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо! Ты ведь ничего обо мне не знаешь!

— Это да, — я не удержался и усмехнулся. — Здесь я с тобой соглашусь. Я ничего о тебе не знаю.

— Пожалуйста, выслушай меня! — повторила Мила. — Что я должна сделать, чтобы ты меня выслушал? Хочешь, чтобы я на колени перед тобой встала?

— А ты встанешь?

— Нет!

«Этим ты мне всегда и нравилась», — невольно подумал я.