Отверженный II: Выбор - [61]

— Что тебе ещё от меня нужно, скотина? Не звони сюда больше!

Значит, всё-таки отключили Милютина, или что более вероятно, не отключили, а заблокировали все звонки на его номер через московских операторов сотовой связи. Это было логично, если орки не хотели, чтобы я встретился с представителем столичного КФБ и передал ему Егора. Меня немного удивило, почему они не сделали это сразу. Возможно, хотели выяснить планы Ивана Ивановича, а когда узнали, что его человек уже ждёт меня, то решили не рисковать и лишить нас возможности общаться.

Но проблема казалась мне решаемой. Надо было позвонить Миле, попросить, чтобы она связалась с Милютиным и взяла у него совершенно чистый «не засвеченный» номер. Я был уверен: звонков из Москвы в столицу совершалось достаточно много, чтобы прослушивать их все в реальном времени.

Но чтобы звонить Миле, нужно было найти другой телефон. Аппарат грабителя я отключил и вынул из него сим-карту. Сам телефон выбросил в урну у входа в ближайшее заведение, а карту сломал и просто бросил под ноги по пути к машине.

Когда я подошёл к такси, водитель огорошил меня неприятным заявлением.

— Что-то ваш друг неразговорчивый какой-то. Видимо, много выпил.

— Очень много, — ответил я, с ужасом представив, что бы случилось, разговори таксист Егора.

Я сел в салон на заднее сиденье, сказал, что у меня поменялись планы, поэтому мне нужно срочно заехать домой и назвал адрес Глеба. Таксист ответил своей любимой присказкой, и мы поехали.

До усадьбы Денисовых добрались примерно за сорок минут. Егора, к моей радости, укачало, и он уснул так крепко, что храпом заглушал шум двигателя. Таксиста это веселило, и он всю дорогу отпускал шуточки про пьяных. Они меня раздражали, тем, что отвлекали от мыслей, но это было лучше, чем если бы таксист возмущался пьяным пассажиром.

Я попросил остановиться возле главных ворот усадьбы. Покидать машину было страшновато — Егор мог очнуться в любой момент, и всё пошло бы прахом. Но вливать в него дальше водку было уже невозможно — его организм её уже не принимал. Поэтому мне осталось лишь понадеяться на удачу и торопиться.

И ещё я опасался, что Глеб и его родители могли поднять тревогу, после моего исчезновения из стрип-бара. Шёл уже первый час ночи, а я ни разу не позвонил Глебу и не объяснил, что произошло и куда я подевался. После нашего с Ариной похищения не прошло и десяти дней, а я пять пропал. Было с чего встревожиться.

Но к моей радости, охранник у ворот лишь спросил меня, один я приехал или с Глебом Платоновичем. Я ответил, что один и ненадолго, что заберу случайно оставленное лекарство и опять поеду в Москву, где меня ждёт Глеб. Охранник принял информацию и молча пропустил меня на территорию усадьбы.

Видимо, Глеб частенько развлекался в Москве по ночам, раз мой ответ полностью удовлетворил охранника. Теперь оставалось лишь дойти до гостевого домика и вернуться к воротам никем не замеченным. Поздний час, а было уже начало первого, позволял надеяться, что у меня это получится.

Я дошёл до гостевого дома, не включая свет, достал сумку и из внутреннего отдела достал все ампулы и шприцы. Распихал их по карманам. Возникла мысль забрать всю сумку, но её я отогнал — это могло насторожить охрану. Да и потерять её можно было, мало ли какие приключения меня ожидали впереди. Лучше было оставить все свои вещи, Глеб бы их потом привёз в общежитие.

Перед уходом я закрылся в ванной, где включил свет и рассмотрел все свои синяки. Гематома на половину груди впечатляла. Лекарь уровня Елизара Тимофеевича привёл бы меня в порядок минут за пять, но пока что мне приходилось терпеть постоянные боли. Да что там Елизар Тимофеевич, даже Глеб мог бы меня привести в порядок — травмы были несерьёзные, просто в груди постоянно болело. А это очень отвлекало, да и просто было неприятно. И я подумал, что некоторые навыки лекарского дела стоит изучить на будущее — хотя бы умение снимать боль.

По дороге к такси я тоже никого не встретил. Весь этот короткий путь я был занят тем, что боролся с очередной охватившей меня идеей — желанием прямо от усадьбы Денисовых рвануть в Великой Новгород. Теоретически это было возможно.

До границы с Тверской областью было примерно пятьдесят — шестьдесят километров.

Когда мы ехали в Москву, я не заметил каких-либо серьёзных блокпостов. Один раз, на въезде в Московскую область, нас остановили и проверили документы у водителя. На пассажиров даже не посмотрели. Конечно, теперь всё могло измениться, но всё же шанс, как мне казалось, был неплохой. Правда, таксист мог не согласиться ехать, но знание некоторых приёмов рукопашного боя и ампулы со снотворным помогли бы мне решить эту проблему. Ночью по хорошей дороге с неплотным трафиком, я мог сесть за руль и сам.

Единственное, что меня останавливало — это мысль о том, что где-то в Москве сидит человек Милютина, до которого мне лишь нужно доехать, и всё. Такой вариант выхода из сложившейся ситуации был однозначно предпочтительнее, чем попытка прорываться через возможные блокпосты на границе областей.

Но при этом возвращаться в Москву было страшно. Не отпускало неприятное ощущение, что меня скоро поймают. Орковские спецслужбы уже два раза перехватывали мои разговоры, явно определили места, с которых я звонил и, скорее всего, уже допросили Порфирия, а по камерам в отеле выяснили, как я выгляжу. Моя фотография явно уже была загружена во все базы разыскиваемых преступников. А камеры в Москве стояли на каждом углу. Но особо вариантов не было, я вернулся к машине, залез на заднее сиденье и сказал водителю: