Отверженный II: Выбор - [54]

— Отлично! — ответил я. — Едем в «Ярославскую».

Машина сорвалась с места, а я достал телефон и набрал номер Милютина. Но и в этот раз меня ждало разочарование и механический голос, сообщивший, что абонент не в сети. До нужной гостиницы мы ехали около получаса, я успел несколько раз набрать номер Ивана Ивановича, но каждый раз мне отвечал робот.

Гостиница «Ярославская» меня приятно удивила. После слов таксиста, что там не спрашивают имён у посетителей, я ожидал увидеть что-то совсем ужасное. Но всё оказалось не так уж и плохо — это был обычный десятиэтажный отель среднего уровня.

Я затащил Егора в отель через центральный вход, уложил на диван в лобби, а сам направился к ресепшену. Было начало одиннадцатого, никого, кроме скучающего за стойкой мужчины примерно двадцати пяти лет, я не заметил, и это меня порадовало. Я решил не заходить издалека и сразу же вывалил администратору суть дела:

— Мой друг перебрал в клубе, домой ему такому нельзя, родители думают, что он не пьёт. Мне нужен номер, где бы он мог спокойно отдохнуть и выспаться. Денег у меня достаточно, чтобы отблагодарить Вас за помощь и понимание ситуации.

— Я понимаю вашу ситуацию, — ответил администратор. — И могу предложить отличный люкс на восьмом этаже. Две тысячи восемьсот рублей в сутки Вас устроит?

— Более чем, — ответил я, достал из кармана три тысячи, положил их на стойку, затем рядом положил ещё три и добавил: — И пусть в номер принесут две бутылки водки, какой-нибудь сок и обычной воды. И что-нибудь на закуску на Ваше усмотрение.

Администратор понимающе кивнул, сгрёб купюры, выложил на стойку электронный ключ и сказал:

— Номер восемьсот шестнадцать. Лифт слева. Скоро всё доставят.

После этого администратор заговорщически мне улыбнулся и негромко добавил:

— А девочек не желаете?

— Желаем, — соврал я, чтобы его не расстраивать. — Но завтра. Друг с девушкой расстался. Сегодня он заливает горе, а завтра будем веселиться. Возможно, сразу с утра.

— Понял! — ответил администратор и ещё сильнее расплылся в улыбке. — Если что-нибудь понадобится, меня зовут Порфирий, до десяти утра моя смена. Внутренний номер — ноль. Звоните! Всё что надо, сделаем!

— Благодарю, Порфирий! — сказал я, забрал ключ и направился к Егору.

Мой пленник крепко спал, но в этот раз я будить его не стал. До лифта было недалеко, легенда у нас была хорошая, поэтому я просто взвалил его на себя и потащил, веселя этим администратора, предчувствующего крайне удачную в финансовом плане смену.

Номер оказался очень даже неплох. Я дотащил Егора до дивана, уложил его и пошёл в ванную, чтобы умыться ледяной водой. Обычно мне это помогало сконцентрироваться и собрать мысли в кучу. Умывшись, решил ещё раз набрать Милютина, но в дверь постучали. Я подошёл к ней и услышал, доносившийся с обратной стороны, голос администратора:

— Это доставка!

Открыл дверь, впустил Порфирия. Сначала меня удивило, что он сам всё принёс, но потом я догадался — администратор не хотел упустить очередные крупные чаевые. Расстраивать его не стал, дал ещё пятьсот рублей. Можно было и меньше, но других купюр под рукой не было.

— Звоните, если ещё что-нибудь понадобится! — сообщил счастливый Порфирий и убежал.

Я запер дверь, выпил стакан сока и достал телефон.

* * *

В одном из глубоких подвалов столичного управления КФБ в комнате для допросов за массивным металлическим столом сидел Олег Левашов — изрядно уставший и поникший. Напротив него сидели Милютин и Зотов.

— Олег, этот разговор — исключительно проявление моей доброй воли, — сказал Фёдор Сергеевич. — Я не обязан это делать, да и, если честно, не горю желанием. Но чувствую что надо. Скрывать не стану — ты мне очень неприятен. Скажу больше, я бы с удовольствием придушил тебя или порезал на куски. Причём лично! Но твой отец был моим другом, а слово «друг» для князя Зотова не пустой звук.

Левашов усмехнулся, хотел, что-то ответить, но в последний момент передумал.

— И не надо так ухмыляться, — сказал Фёдор Сергеевич. — Мы были настоящими друзьями, но боюсь, тебе не понять, что это значит. К моему большому сожалению, ты не унаследовал от своего отца ни порядочности, ни ума.

— Вы здесь, чтобы меня оскорблять? — спросил Левашов.

— Нет. Чтобы рассказать, как мне тяжело осознавать, что твоего отца больше нет среди нас и что я непричастен к его гибели.

— Да теперь-то уже какая разница?

— Большая! Я хочу, чтобы ты это знал! Мы с твоим отцом познакомились ещё в академии. Наши роды не были близки, но и не враждовали, они просто принадлежали к разным кланам, как и сейчас, но это не помешало нашей с Семёном дружбе. И мы пронесли её через всю жизнь, и венцом этой прекрасной дружбы должен был стать твой брак с моей дочерью. Когда вы с Ариной родились с интервалом в один месяц, мы с Семёном решили: наши дети должны создать семью, и мы должны породниться.

Зотову было тяжело говорить, особенно, глядя в вызывающе наглое лицо Левашова. Но он собрался и продолжил:

— Жизнь меняет людей, перекраивает планы и ставит всё новые и новые задачи. Чем старше мы становились с Семёном, тем меньше времени у нас было для общения. Но я всегда знал: у меня есть друг, за которого я готов отдать жизнь, и который отдаст за меня свою. Ещё совсем недавно я был в этом уверен. Но ты разрушил всё за один день.