Отверженный II: Выбор - [27]

— Да, — ответил я. — Вам стоит знать, что нас похитили какие-то эльфы.

— Эльфы?! — снова хором воскликнули Зотов и Милютин.

— По крайней мере, главным у похитителей был эльф. И как я понял, Левашова они вообще всерьёз не воспринимали.

— С чего ты решил, что не воспринимали? — спросил Иван Иванович.

— С того, что когда нас привезли в какой-то подвал, и Левашов начал нас мучить, эльф, который был у них главным, запретил ему трогать Арину. Сказал этому психу, что он может забрать меня и хоть совсем замучить, а к Арине прикасаться запретил. Сказал, что она им для чего-то нужна.

— А ты не нужен?

— Нет. Они похищали Арину, а меня просто за компанию забрали.

— Очень интересно, — сказал Милютин. — А как тогда получилось, что вы с Левашовым здесь оказались, если у вас были такие серьёзные похитители?

Мы с княжной вкратце поведали обо всех наших приключениях от похищения до прибытия в Старую Руссу, после чего Милютин сказал:

— Это надо переварить, но вы в любом случае герои!

— Однозначно герои! — добавил Зотов. — Горжусь дочкой, что не сломалась и нашла в себе силы бороться! Наша порода! Ну а тебе, Роман…

Князь замолчал, посмотрел на меня, некоторое время подбирал слова, а затем протянул мне ладонь и сказал:

— А тебе я и без этого был обязан, но теперь, когда ты помог моей дочери без преувеличения спасти жизнь, я и подавно твой должник. Спасибо!

Неожиданно Фёдор Сергеевич обнял меня — крепко, по-отечески. Мне стало сначала очень приятно, а потом немного грустно — когда я вспомнил, что мой отец меня уже так никогда не обнимет.

— Зотовы отдают долги в двойном размере! — сказал князь, выпустив меня из объятий. — Знай это!

— Он уже знает, — сказала Арина и, поймав вопросительный взгляд отца, пояснила: — Рома видел, как я Левашову четыре пальца отрезала за то, что он мне два отпилил.

— Моя дочь! — улыбнувшись, сказал князь и обнял наследницу, после чего обратился к Милютину: — Так что будем дальше делать, Иван Иванович?

— Вы везите ребят отдыхать, а я поеду в управление, буду там допрашивать наш подарочек. Сейчас время терять нельзя. Его явно ищут и, думаю, довольно активно. Если за похищением действительно стоят эльфы, то они попытаются любой ценой найти и уничтожить такого свидетеля. Хорошо, что ребята Левашова никому не показали. Мы его тоже спрячем. Пусть его кукловоды собьются с ног в поисках. А мы тем временем попытаемся их вычислить.

Затем глава столичного КФБ обратился к нам с Ариной:

— А вы никому не рассказывайте подробностей. Официальная версия — вас похитили, вы сбежали. На вопросы, кто похитил, если таковые будут поступать от излишне любопытных друзей, отвечайте, что не знаете, похитители были в масках. Я думаю, вас вообще надо на какое-то время спрятать. Пусть организаторы похищения думают, что вы ещё с Левашовым.

— Надо спрятать — спрячем, — сказал Зотов.

— И Романа? — уточнил Милютин.

— Думаю, ему у нас дома будет лучше, чем в вашем управлении.

— В этом я даже не сомневаюсь. Прячьте их пока, а там решим.

— Прошу прощения! — я довольно бесцеремонно влез в разговор влиятельных аристократов, но речь шла обо мне, поэтому молчать я не мог. — У меня есть девушка. Она сейчас места себе не находит. Можно ей как-то сообщить, что я жив?

— К сожалению, нет, — отрезал Милютин.

— Но…

— Никаких «но»! Ставки слишком высоки. Тем более, это всего на несколько дней.

Я понял, что спорить бесполезно, да и по большому счёту глупо. Речь шла о поимке серьёзных преступников, организовавших беспрецедентное по своему размаху и наглости похищение, которое ещё и не обошлось без жертв. Разумеется, переживания Милы за меня на этом фоне были мелочью.

Иван Иванович тем временем ещё раз оглядел нашего пленника и спросил:

— А почему он в трусах?

— Его штаны на мне, — ответил я. — Когда я верёвки сжигал, которыми меня связали, одежда с ними сгорела. Вот у него Левашова и одолжил штаны с курткой.

Милютин махнул рукой, стоявшему вдалеке, но не сводившему с нас глаз Савушкину, тот сразу же подошёл к нам.

— У вас есть какие-нибудь штаны на парнишку? — спросил Иван Иванович, указав на меня.

Капитан, прищурившись, смерил меня взглядом и сказал:

— Сейчас что-нибудь подберём.

Савушкин ушёл за штанами, а Милютин задал мне очередной вопрос:

— А как вы его отключили?

— Мы ему серебро вкололи и ещё что-то непонятное, наверное, снотворное, — ответил я. — Он это сам приготовил. Для нас.

— Что-то непонятное, — усмехнувшись, передразнил меня Милютин, потрогал пульс у Левашова на шее и добавил: — По крайней мере, живой, и, надеюсь, рано или поздно очнётся.

Я достал пустую ампулу с неизвестной маркировкой, протянул Ивану Ивановичу и сказал:

— Вот это вкололи.

Глава столичного КФБ взял ампулу, рассмотрел её и спросил:

— Когда?

— Около двух часов назад.

— Нормально, ещё пару часов, значит, поспит. Самое то.

Пока мы разговаривали, вернулся Савушкин с брюками, протянул их мне и сказал:

— Держи! Возвращать не нужно.

Я поблагодарил капитана и залез в машину, чтобы там переодеться. Пока снимал Левашовские штаны и надевал принесённые Савушкиным, услышал, как Зотов спрашивает Милютина:

— Скажи, Иван Иванович, а что это за спецназ такой необычный? На бойцов КФБ непохожи.