Отверженный II: Выбор - [17]

Учитывая, что я был связан и лишён магических сил, на рожон лезть не стоило. Но ярость кипела во мне. Хотелось разорвать верёвки и втоптать гада в вонючий пол подвала. И ещё я понимал, что мы имеем дело с психически нездоровым человеком. Надеяться, что кроткое поведение мне чем-то поможет — было глупо. У маньяка явно был какой-то план, и он ему следовал. Поэтому как-то ограничивать свои эмоции и слова не имело смысла.

— Так что ты мне посоветуешь? — повторил вопрос Левашов. — Что отправить её папаше? Ухо или палец?

— Отправь ему лучше свои яйца, — сказал я, демонстративно усмехнувшись. — С удовольствием помогу их отрезать.

— Ответ неверный! — закричал Левашов мне в лицо, расхохотался и полоснул меня ножом по щеке.

После этого сумасшедший граф опять засунул нож за пояс и вернулся к Арине. Он немного ослабил верёвки, чтобы высвободить её левую руку по локоть. Затем вновь их затянул, схватил кисть Арины и стал перебирать её пальцы. Потом прижал ладонь девушки к своему лицу. Княжна попыталась отдёрнуть руку, но ничего не вышло — Левашов держал её крепко. Он понюхал ладонь и сказал:

— Я никогда не забуду запах твоих рук, Помнишь, как ты меня гладила?

— Не помню, — огрызнулась княжна, и маньяк тут же влепил ей пощёчину.

— Подлая коварная сучка! Всё ты помнишь!

Левашов достал нож, приставил его к шее Арины и спросил:

— А может, твоему папаше сразу голову отправить?

Маньяк сделал небольшой надрез на шее у девушки, из которого тут же выступила кровь. Княжна снова поморщилась, но не сказала ни слова. И ещё меня поразило, что я не чувствовал страха Арины. От неё исходило такое сильное презрение и просто невероятная ненависть, что страх, даже если он и был, полностью заглушался более яркими эмоциями.

— Нет, голову он получит в конце, — продолжил свои рассуждения маньяк. — Начнём, пожалуй, с пальца.

Левашов поднёс нож к безымянному пальцу княжны, но отрезать его не стал, а спросил:

— Или не будем так мелочиться и сразу кисть отправим?

Молодой граф сдвинул нож к запястью и там надрезал кожу. Я обратил внимание, что он всё время прижимал лезвие к внутренней стороне руки, но в итоге порез нанёс сбоку, чтобы не зацепить вены.

Это служило ещё одним доказательством того, что Левашов был не безумцем, а маньяком.

— Или по локоток отрежем? — спросил тем временем наш мучитель и полоснул ножом руку Арины в районе локтя.

Меня просто распирало от ярости и желания убить Левашова, но верёвки были крепки.

— Боюсь, по локоток не получится, — с сожалением произнёс маньяк. — Нож у меня, конечно, хороший, но кость вряд ли перепилит. Впрочем, я к таким вещам подготовился.

Левашов подошёл к чемоданчику, немного в нём покопался и извлёк из него небольшую ножовку по дереву. После чего радостно воскликнул:

— Сюрприз!

После этого молодой граф безумно захохотал. Закончив смеяться, он подошёл к Арине, провёл пилой по её руке чуть выше локтя, раздирая при этом кожу, и сказал:

— А теперь, сучка, проси меня сделать тебе обезболивающее! Только хорошо проси! На коленях!

Он поднял княжну со стула и попытался поставить её на колени. Девушка упиралась, тогда Левашов решил пнуть её сзади по ногам, в надежде, что она всё же упадёт на колени. Но это не помогло, княжна дёрнулась вбок и просто упала на пол. Маньяк рассвирепел, поднял её и посадил на стул.

— Я хочу сказать, — неожиданно произнесла Арина.

— Ну, наконец-то! — обрадовался Левашов. — Я слушаю.

— Тебе уже восемнадцать лет, — негромко сказала княжна. — Ты уже глава рода, по сути, настоящий мужчина. А Роме всего шестнадцать, — девушка выдержала паузу, словно собиралась с мыслями, после чего практически прокричала: — Но он в десять раз лучше тебя в постели! А, может, и в сто!

Левашов заорал так, что у меня чуть не лопнули перепонки. Он пнул Арину в грудь, да так сильно, что она отлетела вместе со стулом метра на три. А ещё меня накрыла такая волна ярости, исходящая от молодого графа, что опять разболелась голова.

— Ты конченый неудачник, Левашов! — кричала Арина, лёжа на полу. — Мой отец найдёт тебя и развесит твои кишки по всему вашему дому, а затем сожжёт его дотла!

Я подумал, что до такой степени злить маньяка не стоило, но, похоже, княжна сорвалась и тоже уже была не в себе. Она выкрикивала оскорбления не останавливаясь.

— Заткнись, тварь! — истерично завопил Левашов.

Он подбежал к Арине и стал избивать её ногами. Девушка стойко переносила все удары и кричала:

— У вас вся семья — неудачники! И Корецкие вас послали! А знаешь почему? Потому что я Дарье рассказала, что ты как любовник — ноль! Я всем это рассказала! Потому что ты ноль! Ты даже хуже! Ты минус!

— Заткнись, сука! Заткнись! — Левашова трясло от гнева. — Ты врёшь! Ты всё врёшь, мерзкая шлюха!

— Минус! Ты жалкий минус! Меня тошнило каждый раз, после того как мы были вместе!

— Шлюха! Лживая шлюха! Заткнись! — оскорблённый граф орал так, что казалось, он сейчас лопнет, его кожа покраснела, и я уже приготовился к тому, что он начнёт разбрасываться огненными шарами.

Однако Левашов смог погасить в себе магический импульс. Он схватил пилу и подбежал к Арине, видимо, решил-таки выполнить обещание и отрезать ей руку. Но он был настолько взбешён, что лишь размахивал пилой и остервенело пинал девушку.