Отверженные мертвецы - [110]

— Мы постепенно умираем, но с их генетическим материалом я смогу найти способ преодолеть неминуемое разрушение наших тел. Ты понимаешь, насколько это важно?

— Понимаю, мой субадар, — сказал Гхота.

Бабу Дхакал кивнул.

— Где теперь могут быть эти пятеро воинов? — спросил он.

— Они отправились на восток, — ответил Гхота. — За ними следят мои люди, и они будут нас извещать об их маршруте.

— Хорошо, — одобрил его Бабу Дхакал. — Мы все сделаем сами, мой ямадар. Ты и я. Мы вырвем из их живой плоти кровоточащие прогеноиды и обретем то, в чем Император нам отказал.

— Жизнь, — произнес Гхота, наслаждаясь вкусом этого слова.

Лунный свет заливает площадь, оставляя только черно-белые тона, но он не может скрыть красноты крови, залившей вывороченные камни мостовой, стены ближайших домов и саму землю. Нагасена изучает кровли домов в поисках притаившейся угрозы, хотя и не ожидает встретить здесь никакого сопротивления. Во всяком случае, со стороны беглецов. С карнизов домов и коньков крыш смотрят вниз железные вороны, а по краям площади виднеются кучи мусора — остатки дневной торговли, как полагает Нагасена.

Наряду с мусором на площади разбросаны мертвые тела. Их не меньше двадцати, возможно, больше, и все убиты без намека на милосердие — застрелены, обезглавлены клинками либо разорваны голыми руками.

— Это дело рук космодесантников, — говорит он, и Сатурналий согласно кивает.

Хирико и Афина потрясенно смотрят на результаты резни и ужасаются, насколько чудовищно может быть изувечено человеческое тело. Они не привычны к проявлениям жестокости, и свидетельство смертоносных способностей космодесантников потрясает их до глубины души.

— Тяжело на это смотреть, не так ли? — не без сочувствия говорит Нагасена.

Хирико поднимает голову и кивает, она сильно побледнела, губы пересохли.

— Я знаю, кто такие космодесантники, — говорит она, — но видеть, как основательно они могут исковеркать человеческие тела, это…

— Ужасно, — заканчивает Афина. — Но они для этого и созданы.

— И для многого другого, — добавляет Нагасена.

Хирико смотрит на него с недоумением, но ничего не говорит.

На эту площадь их привела Афина Дийос. Астропат следовала за невидимой нитью агонии Кая, и, как бы ни было ей неприятно помогать его преследователям, прежде всего она руководствовалась своей верностью Империуму. Она доверяет честному слову Нагасены, но вот ему самому становится все труднее оправдать эту охоту.

Он уже знает, что приведенные хормейстером причины поимки Кая не соответствуют истине, и от этого не становится легче. Особенно после того, как они через оптический канал прослушали разговор Атхарвы с его спутниками. Сатурналий и Головко не придают значения словам мятежников, но Нагасена знает, что человек, осужденный за измену, не обязательно становится лжецом.

Если Каю Зулану известна истина, какое право имеет Нагасена способствовать ее сокрытию?

Он перестроил свою жизнь, положив в основание несокрушимую скалу правды, и на углях старых привычек поклялся никогда не прятаться от истины и не позволять другим ее скрывать. Нагасена не уверен, удастся ли ему сохранить верность своим принципам до конца этой охоты.

— Трупы еще теплые, — говорит Сатурналий. — Мы уже близко.

— Как вы думаете, кто это? — спрашивает Афина и неприязненно морщится, заметив проходящего мимо Картоно.

Она тщательно следит, чтобы он ее не задел. А раб Нагасены вытаскивает из кучи трупов оторванную руку и вытирает кровь с бицепса. К изображению головы быка добавлены скрещенные молнии. Нагасене известно, что жвачные животные когда-то считались священными в этой местности, но на этом его сведения о символе заканчиваются.

— Это метка клана Бабу Дхакала, — говорит Картоно.

— Ты считаешь, это нам о чем-нибудь говорит? — саркастическим тоном спрашивает Хирико.

Картоно ничем не заслужил ее враждебного отношения, но он давно привык к ненависти псайкеров, так что не обращает внимания на ее неприязненные слова.

— Это преступник, — поясняет Картоно. — Он главарь банды, которая контролирует большую часть Города Просителей. Шлюхи, продовольствие, наркотики, оружие и тому подобное — ничто не проходит мимо его внимания.

— Каким же образом эти люди могли столкнуться с беглецами? — спрашивает Нагасена.

— Какая разница? — заявляет Максим Головко. — Они преступили закон Империума, и чем больше их будет убито, тем лучше.

— Посмотри на них, Максим, — убеждает его Нагасена. — Это не обычные люди.

— Это мертвецы, — отрезает Головко, словно больше его ничто не заботит.

Сатурналий хватает Головко за руку и резко разворачивает. Командир Черных Часовых занимает высокое положение, но его полномочия не сравнить с властью Легио Кустодес.

— Слушай, что тебе говорит Йасу Нагасена, — говорит Сатурналий.

Головко кивает и стряхивает его руку.

— И что же в них особенного? — спрашивает он.

— Обрати внимание на их рост, — предлагает Сатурналий.

— Ну, высокие, и что из этого?

— Трудно сказать на первый взгляд, но я не сомневаюсь, что их рост не уступает росту тех, за кем мы охотимся, — говорит Нагасена, мысленно складывая разрозненные части тела в единое целое. — А скрещенные молнии когда-то были символом воинов грома, сражавшихся на стороне Императора в Объединительных войнах.