Отверженная невеста - [4]

Он явился в управу внезапно, без предупреждения, приехав в казенной, а не в личной, запряженной цугом, карете, как обычно являлись большие начальники. Представившись оторопевшему полицмейстеру Тихомирову, Дмитрий Антонович сразу поинтересовался:

— Где вы держите тело?

Придя в себя после длинной паузы, Тихомиров встал во фрунт и отрапортовал:

— Так что, осмелюсь доложить, «цареву человеку» выделено отдельное помещение, ваше высокородие… Тут рядом, в сарайчике.

— «Царев человек»? — с улыбкой перебил статский советник. — Вы его так прозвали?

— Мужики нарекли, Ваше высокородие, — смущенно пояснил тот. — Как прослышали про бумагу, подписанную покойным государем, так и нарекли…

Едва взглянув на останки «царева человека», лежавшие уже в дешевом сосновом гробу, Савельев попросил бумагу и перо. Даже не морщась от удушливой вони, он присел на лавку рядом с телом и, согнувшись, быстро начеркал две короткие записки. Стоявшие рядом навытяжку полицмейстер и частный пристав Костюков старались дышать пореже, не смея в присутствии высокого чина прикрыть носы рукавами или платками. Их сильно мутило.

— Отвезете вашего «царева человека» в анатомический театр, что на Васильевском острове, передадите его профессору Цвингелю. Здесь адрес и фамилия профессора, а здесь записка для него самого, — передал статский советник обе бумаги Тихомирову. — Все понятно?

— Разрешите исполнять прямо сейчас? — не веря своим ушам и глазам, уточнил полицмейстер.

— Немедленно! — в голосе чиновника зазвенел металл.

— Ах, как нам вас и благодарить, ваше высокородие!.. — залепетал было Тихомиров, но статский советник оборвал восторги подчиненного.

— Но-но, — сказал он строго, — приберегите благодарности на будущее. — И, поднявшись, приказал: — Велите позвать мужиков, нашедших труп. Пусть укажут место, где его обнаружили, и пусть захватят с собой лопаты.

Демьян Никитин и староста Епифан Скотников привели столичного начальника, в сопровождении жандармов, на ту самую злосчастную поляну с остатками болота.

— Вот здесь-от на корнях висел, — указал староста на размашистые, толстые корни огромного, поваленного бурей дерева.

Демьян предпочитал отмалчиваться, так как остерегался столичных начальников. Мало ли что им придет в голову? Ни за что могут упечь в Сибирь. О таких случаях он был наслышан.

— А далеко ли отсюда до столбовой дороги? — оглядевшись, поинтересовался Савельев.

— Да рукой-от подать, ваше высокородие, — угодливо ответил Скотников. — Саженей двести будет, а то и меньше.

Как бы в подтверждение его слов где-то совсем близко заскрипела крестьянская телега с несмазанными колесами.

— Двести саженей, — задумчиво повторил следователь. — Все же не два шага. Случайно, без цели, не забредешь.

— Не забредал он сюда, ваше высокородие, — вдруг подал голос дотоле крепившийся Демьян. — Его сперва убили, а после кинули в трясину.

— В трясину? — удивился Савельев.

— Прежде здесь топь непролазная была, — вмешался пристав Костюков, радуясь, что может оказаться полезным. — Я как-то весной забрел сюда спьяну, так едва выкарабкался…

Он вдруг осекся, поймав на себе недовольный взгляд начальника. Тихомиров красноречивым движением приказал болтуну замолчать. Это не ускользнуло от внимания статского советника.

— Так значит, ты сразу смекнул, что его убили? — дружеским тоном обратился Савельев к Демьяну. — А как же это? Мне вот и невдомек, как он помер…

— Вот глянул на него, все и увидал… — упорствовал Демьян, не обращая внимания на отчаянные взгляды старосты.

— Что же ты «увидал»?

— Да так, — неопределенно махнул рукой лесоруб, уже жалея о том, что сболтнул лишнее, — а только не сам он утоп…

— Ты давай не юли, — нахмурился Савельев, — говори все прямо! Я тебя за язык не тянул, сам вылез!

— Я чего… я ничего… — забормотал Демьян, виновато косясь то на жандармов, то на столичного начальника.

— Ну ты, дурак, отвечай! — прикрикнул на него Тихомиров, зловеще скалясь.

— В обчем, — нехотя начал тот, — привиделось мне оно…

— Он у нас в деревне, ваше высокородие, вроде колдуна, — улучив момент, пояснил вполголоса староста Епифан.

— Ясновидящий, что ли? — недоверчиво усмехнулся Савельев.

— Во-во, видится ему иногда! — подтвердил Скотников.

Жандармы растерянно переглянулись. Подобное свидетельство положительного и несклонного к мистицизму старосты явилось для них неожиданностью.

— Душегубов было двое, — вещал тем временем Демьян, прикрыв ладонью глаза, — чернявы, смуглы лицом, не из наших мест и говорят не по-нашему. Они покойничка обшарили, забрали у него денежки, опосля раскачали его и швырнули в трясину…

— Они убили его, чтобы ограбить? — недоверчиво спросил статский советник.

— Нет, не то, — покачал головой лесоруб, не открывая глаз. — Они будто не по своей воле это сделали… Над ними больший кто-то был…

— Ты и это увидал? — усомнился Савельев.

— Не… То ись… У них-то у самих на покойника зла не было… — замешкался Никитин. — Да и не сразу они ушли, поковыряли чуток лопатами землю… Будто бы могилу роют… Вид такой хотели дать. Видать, велели им зарыть покойничка, а тут подвернись болото…

— Зачем же они копали?

— А черт их знает! Может, барин приметливый. Углядит, что лопаты-от чистые, стало быть, приказ не сполнен, так задаст им жару…