Отважный спаситель - [38]

На ближайшей елке юркая белка выражала шумное недовольство тремя голубыми сойками, которые, не обращая на нее ни малейшего внимания, деловито клевали алые ягоды на раскидистом кусте бузины. Вокруг виргинской черемухи вились две небольшие бабочки с фиолетовыми крыльями. Саманта завороженно наблюдала за всем, но в конце концов глаза ее закрылись и она задремала.

Через какое-то время она проснулась — что-то щекотало ее губу. Не открывая глаз, она поморщила нос, и щекотание прекратилось. Но затем стало щекотно лбу и носу. Саманта вздохнула и провела по лицу рукой. Когда это не помогло, она подняла ресницы и увидела в нескольких дюймах от себя улыбающееся лицо Ника.

— Это ты! — засмеялась она.

— А в чем дело, Саманта? Тебе щекотно? — Он провел длинным стебельком по ее верхней губе.

Не сводя с него глаз, она опустила руку в ручей, зачерпнула прохладной воды и плеснула ему в лицо.

— Ах вот как! — воскликнул Ник и потянулся к ней.

Она вскочила и бросилась прочь, завизжав в притворном ужасе, когда Ник догнал ее. Он крепко обхватил ее и вместе с ней покатился по земле. Смеясь, она извивалась, пытаясь вырваться, однако он лишь сильнее сжимал ее в объятиях.

Сев Саманте на ноги, Ник поднял ее руки над головой.

— Сдаешься? — прорычал он.

— Ни за что! — вскрикнула Саманта.

Он отпустил руки, зато его пальцы тронули ее выше талии.

— Нет! Нет! Ник, не надо!

— Ага, ты боишься щекотки! — Кончики пальцев Ника вонзились ей в бока.

Отчаянно хохоча, Саманта извивалась и ерзала под ним, пытаясь освободиться от его дерзких рук.

— Ну хорошо! — наконец выкрикнула она. — Ты победил.

— Я победил? — Коварная улыбка появилась на лице Ника. — Проигравший должен понести наказание. Разве не так? — растягивая слова, проговорил Ник.

Сердце у Саманты запрыгало, их взгляды встретились.

— А какое наказание?

— А вот какое! — Он нагнулся и прижал рот к ее губам.

Саманта отдалась поцелую и почувствовала, как трепет пробежал по всему ее телу. Она задохнулась и не могла дышать. Ее сердце гулко билось. Когда Ник оторвался от нее, она только смогла сказать:

— Ой, Ник… — И, отведя прядь волос с его глаз, провела пальцем по его лбу, носу и губам.

Открыв рот, он поймал кончик ее пальца и сжал ровными зубами. В глазах его сверкали дьявольские искорки, когда он ласкал ее палец языком.

Саманта ахнула и широко раскрыла глаза.

— Ведьма, — пробормотал он, отпуская ее палец. Прерывисто вздохнув, он клюнул ртом Саманту в нос и поднялся на ноги. — А теперь, мой сладкий чертенок, нам пора домой.

Глядя на удаляющегося Ника, Саманта вздохнула от разочарования и последовала за ним к месту их пиршества.

Ник собрал остатки завтрака и посуду и сложил все в корзину, позволив Саманте свернуть одеяло. Она провела рукой по ярким индейским узорам. Для Ника это было лишь предметом, на котором можно сидеть и устраивать пикник. В ее представлении одеяло таило много интригующих возможностей.

— Пойдем, копуша, — нарушил ход ее мыслей Ник.

Грустно вздохнув, она бросила ему одеяло и взобралась на кобылу. Ник ловко приторочил сверток к седлу и вскочил на гнедого.

Он ехал рядом в доброжелательном молчании до самого кладбища. Лицо у Ника было серьезным, когда он помог ей слезть с лошади. Взяв за руку, он подвел Саманту к надгробию, на котором было выбито: «Джим и Фаун Макбрайд».

— Вот место, где похоронены мои родители. Они погибли неподалеку отсюда: их повозка перевернулась. Я мог бы быть с ними, но они оставили меня с дедом и бабушкой. Мы похоронили их вместе.

Саманта вспомнила висящий в его комнате портрет красивой смуглой женщины и белокурого мужчины. Ей подумалось, что они очень любили друг друга.

— Я уверена, что именно так они и хотели быть похороненными, — тихо сказала Саманта, чувствуя, что у нее повлажнели глаза.

Сжав ей руку, он подвел ее к другому надгробию. Потемневшие, покрывшиеся мхом буквы гласили: «Марта Макбрайд».

— Здесь покоится моя бабушка. Она умерла от воспаления легких через два года после того, как я пришел к ним жить. — Он сглотнул и сорвал засохшую розу с растущего рядом куста. — Она любила цветы, особенно красивые розы. Бабушка везде их сажала, но после ее смерти они погибли. — Опустив голову и закрыв глаза, он некоторое время стоял молча.

Саманта горестно закусила губу.

Затем Ник подошел к паре белых обелисков, на которых значилось: «Джозеф и Кристин Макбрайд».

— Это родители Джеффа. Они умерли от холеры, когда Джеффу было три года. Мне было десять лет, когда он приехал жить со мной и Джейком. — Ник указал на несколько других надгробий чуть поодаль: — Там лежат работники ранчо, у которых не было своей семьи. Мы считаем, что они принадлежат этим краям, как и мы.

Он прошел несколько шагов.

— Это место предназначено Джеффу и его семье, если он когда-нибудь найдет кого-то, кто сможет его вытерпеть. А это, — показал он жестом, — место для меня и моей семьи. — Он улыбнулся. — Но мы не собираемся торопиться сюда, так что не будем предаваться грустным мыслям.

Он шлепнул ее по попке.

— Беги к своей лошади, — сказал он, выводя ее из задумчивости. — Да будь осторожна, не упади.

Саманта побежала, при этом с легкостью опередив Ника, а приблизившись к своей кобыле, со вздохом посмотрела на нее. Прищурив глаза, оглядела гнедого, на котором приехал Ник. И вдруг у нее мелькнула мысль: а почему бы нет? Она улыбнулась и вскочила в седло.