Отважное сердце - [212]

Эдуард посмотрел на длинный строй рыцарей на другом конце арены, которые ждали, пока пажи установят мишень в исходное положение. За их спинами на фоне оранжевого закатного неба темнел выцветший стяг с драконом, некогда развевавшийся над пыльными турнирными аренами Гаскони. Король обвел взглядом лица своих рыцарей — Хэмфри де Боэна, героя сегодняшнего турнира, Эймера де Валанса, Генри Перси, Ги де Бошама, Роберта Клиффорда, Томаса Ланкастера. Эти молодые люди, выросшие при его дворе и отведавшие крови на поле боя, стали мужчинами в тяжелую годину войны. Их ученичество и возмужание завершилось. Все они наследовали своим отцам. Уже не Рыцари ордена Дракона, они заняли свои места как Гавейн и Персиваль, Мордред и Ланселот,[67] чьи бессмертные имена были вырезаны на его дубовом столе… И в душах этих людей. Из всех ветеранов с ним оставались только престарелый Джон де Варенн, графы Линкольн и Норфолк да воинствующий епископ Бек. Его двор переживал солнечный полдень, который олицетворяла собой эта пылкая и яростная молодежь.

Услышав негромкие хлопки в ладоши рядом с собой, Эдуард обернулся и увидел свою новобрачную, которая послушно аплодировала успеху Ральфа де Монтермера. На родине Маргариту называли «Жемчужиной Франции». Темноволосая, подобно своему брату, королю Филиппу, с молочно-белой кожей и точеной фигуркой, укутанной в алый дамаст,[68] и пояском на талии, украшенным кроваво-красными рубинами, с высокой прической, скрытой под мягкой сеточкой с вуалеткой, обрамлявшей ее изящное личико, она действительно походила на драгоценный камень. Было самое начало сентября, и погода стояла еще очень теплая, но королева уже накинула на плечи мантию из горностая, отражая первую атаку вечерней прохлады. Дочь королей-войнов из французской династии Капетингов, она приплыла в Дувр неделей ранее, являя собой нежный и хрупкий символ мира, испуганная, но величественная, сопровождаемая подобающей ее положению армией слуг и камеристок. Через два дня после того, как корабль причалил к пристани, Эдуард обвенчался с нею на ступенях Кентерберийского собора. За торжественной церемонией, которую провел язвительный и вспыльчивый архиепископ Винчелси, последовали три дня турниров и празднеств.

Эдуард не пожалел средств на организацию бракосочетания. Вокруг турнирной арены были установлены десятки открытых полосатых павильонов, украшенных разноцветными флагами. От костров, над которыми поблескивали жиром туши диких кабанов, насаженные на огромные вертела, поднимались ароматные дымки. Столы в павильонах, украшенные букетами цветов, ломились от тяжести золотой и серебряной посуды. Вскоре на них подадут теплый имбирный хлеб, яблоки с хрустящей корочкой, жареные в меду, сладкий и легкий, как пух, заварной крем, сочную, таящую на языке оленину, засахаренные миндальные орехи, и вино будет литься рекой. А снаружи слуги уже развешивали на ветках деревьев праздничные фонарики. С наступлением вечера каждый павильон окружит сияние рукотворных созвездий.

Поймав взгляд короля, Маргарита робко улыбнулась. Эдуард ответил ей вежливой улыбкой, прежде чем вновь перенести все внимание на турнирную арену. Бракосочетание стало для него радостным событием, знаменующим окончание пятилетней войны с Францией и закрепившим, при посредничестве папы Бонифация, возвращение Гаскони Эдуарду и его наследникам. Но торжества не помогли ему избавиться от чувства невосполнимой потери из-за смерти Элеоноры, которое постепенно нарастало в нем на протяжении последней недели, оставляя в его душе болезненную, незаживающую рану. Ему исполнилось уже шестьдесят. Маргарита, скромная и застенчивая в свои семнадцать лет, была сладкой, как мед, и он знал, что она еще не раз доставит ему удовольствие за те годы, что ему еще остались, но эта девочка никогда не затронет его душу. Эта часть его умерла вместе с его испанской королевой.

Эдуард услышал россыпь веселого смеха, прозвучавшего у него за спиной, в нескольких рядах позади, там, где сидел его сын. В свои пятнадцать лет Эдуард походил на него самого в молодости, как две капли воды. У сына были такие же легкие, пушистые светлые волосы и длинное, угловатое лицо. За последний год он вытянулся, доказывая, что унаследует и высокий рост отца. Рядом с ним, небрежно забросив руку на край ограждения, сидел симпатичный шестнадцатилетний оруженосец по имени Пирс Гавестон. Черноглазый юноша из Гаскони был сыном рыцаря, который хорошо послужил королю во время войны. После смерти отца Эдуард взял мальчика к себе в услужение, и его сын и оруженосец очень быстро стали друзьями. Эдуарда немного беспокоило то, что его сын стремился проводить все свободное время на улице вместе с Пирсом и его друзьями, вместо того чтобы усердно упражняться с мечом или изучать грамоту. Но король понимал, что очень скоро юноше придется повзрослеть, особенно теперь, после обручения с дочерью короля Филиппа, Изабеллой. Свадьба состоится лишь через несколько лет, поскольку принцесса была совсем еще ребенком, но пока у монарха были другие планы в отношении сына. Он намеревался привлечь его к следующей военной кампании в Шотландии, запланированной на будущий год. Время было благоприятным, поскольку конец года означал начало нового века. Настало время перемен, и, с Божьей помощью, он закончит то, что начал, покорив Шотландию.