Отважное сердце - [199]

Король недрогнувшим голосом приказал своим рыцарям обыскать более-менее сохранившиеся здания, но всем было ясно, что в городе не осталось никого, кто мог бы подсказать им, куда ушли Брюс со своими людьми. Англичанам не найти здесь ни правосудия, ни пропитания. Когда рыцари спешились и рассыпались среди развалин, Хэмфри устало слез с седла и достал мех с вином из седельной сумки. Кожа на лице обгорела и высохла, а вино обожгло потрескавшиеся губы. Облизнув их, он ощутил привкус крови.

— Милорд.

Хэмфри поднял голову и увидел, как сэр Роберт Клиффорд зовет к себе короля.

Рыцарь вышел из длинного бревенчатого дома, который выглядел почти неповрежденным.

— Вам лучше взглянуть на это самому, милорд. — Клиффорд, обычно хорошо владеющий собой, выглядел взбешенным.

Хэмфри последовал за королем, который оставил Байярда на попечение пажа и широким шагом направился к зданию. К ним присоединились Эймер и Генри. Пригнувшись под низкой притолокой, они вошли в голую приемную, и их подкованные сапоги гулко застучали по земляному полу. Один за другим они переступали порог главной спальни, через единственное окно которой внутрь проникал тусклый свет. Повсюду на полу, покрытом связками таволги, валялась опрокинутая и разбитая мебель. У дальней стены стояла кровать, полускрытая пологом.

Когда глаза Хэмфри привыкли к полумраку, он заметил то, что раньше всех увидел Клиффорд, а теперь видели и все они. На стене красной краской был намалеван грубый рисунок. Смысл его был предельно ясен — красный лев, вставший на задние лапы, возвышался над драконом, свернув тому шею огромной лапой.

Хэмфри почувствовал, как при виде картинки в нем поднимается ярость. Он перевел взгляд на короля, лицо которого исказилось в сумраке, но было видно, что на скулах у него заиграли желваки.

— Милорд, простите меня. Я выбрал не того человека. Я позволил змее оказаться среди нас.

Эдуард обернулся и взглянул на него.

— Мы оба сделали ошибку.

На лицах Эймера и Генри отразилась та же ярость, что охватила и короля.

Повернувшись спиной к грубому рисунку, король стянул с рук латные рукавицы.

— Преклоните колено, сэр Хэмфри, — решительно произнес он суровым тоном, — пришло время вам примерить отцовскую мантию.

Хэмфри понимал резоны короля провести торжественное действо именно здесь, в руинах, перед грубым рисунком, которым им нанесли страшное оскорбление. Одним мановением руки король возвысил его и связал незримой клятвой найти и покарать предателя. Неловко опустившись на одно колено, Хэмфри снял рукавицы. Вложив ладони в подставленные руки короля, он принес вассальную клятву от имени графств Эссекс и Херефорд, а также принял наследную должность констебля Англии, перешедшую к нему от отца. Когда его клятва была принята, он выпрямился и присягнул на верность своему королю и повелителю.

— Придет время, и мы отпразднуем это событие должным образом, — пообещал ему Эдуард. — А сейчас я намерен вернуться в Англию. Мы не можем идти дальше, не имея запасов продовольствия. Скотты серьезно ослаблены сокрушительным поражением, которое они потерпели под Фолкирком, и я еще вернусь, чтобы покарать предателей. Но до тех пор, сэр Хэмфри, я хочу, чтобы вы отправились со своими людьми на юг, в Аннандейл. Я хочу, чтобы вы до основания разрушили замок Лохмабен и сожгли все до единого поселения, через которые будете проходить. Я хочу, чтобы от этой крысиной норы не осталось и следа.

Хэмфри поклонился:

— Будет исполнено, Ваше величество.

Король и рыцари вышли на пропахший дымом пожаров воздух, оставив за спиной вставшего на дыбы льва Шотландии.

Три корабля скользили на север по темным водам Ла-Манша под беззвездным небом. Они несли на мачтах черные паруса, и только скрип дерева да ритмичные всплески весел выдавали их присутствие. Здесь были две боевые галеры, длинные и узкие, на борту которых находилось по восемьдесят гребцов. Третий представлял собой пузатый купеческий корабль, направляемый двумя веслами на корме. С верхушки мачты, высоко над палубой торговца, донесся троекратный свист.

Заслышав его, капитан подошел к левому борту. Он принялся вглядываться в темноту, куда безостановочно катились волны. Наконец, он разглядел вдалеке на горизонте россыпь тусклых огоньков.

— Мастер Пьетро.

Капитан повернулся и увидел Луку, одного из своих старших матросов. В темноте черты лица моряка едва угадывались.

— Корабли тянутся насколько хватает глаз, сэр. Не думаю, что мы сможем проскользнуть сквозь английскую блокаду незамеченными.

Пьетро кивнул:

— Ступай и скажи ему об этом.

Двумя часами позже, когда бархатная чернота неба сменилась глубокой синевой, три судна приблизились к блокаде. Корабли в ней отстояли друг от друга на большом расстоянии, каждый покачивался на якоре, но было очевидно, что проскользнуть сквозь их строй незамеченной сможет лишь крошечная рыбацкая лодка. Тем не менее, таинственные суда подошли к ним достаточно близко, прежде чем их заметили.

Возникший из темноты впереди английский корабль являл собой громоздкую и неуклюжую посудину с толстой мачтой и квадратной деревянной надстройкой на носу. На крыше рубки виднелась угловатая конструкция требушета, а из-под бушприта