Отважное сердце - [11]
Брат, наконец-то слегка разжал руки. Казалось, он задумался.
Я чуть-чуть смог повернуть голову.
– Да что с тобой случилось, Алфрик?! Тебя околдовали или загипнотизировали? Ты видел то, чего не было, то, что только должно было произойти.
Алфрик все еще прижимал меня к стене, хотя уже с гораздо меньшей силой. Он не знал, как ему поступить. Он был глуп и не обладал воображением. Поэтому он верил только в то, что видел собственными глазами. Но с другой стороны, он, может быть, и впрямь что-нибудь не так «углядел»?
Я плакал и умолял его отпустить меня. Я старался его разжалобить – но моему брату, к несчастью для меня, жалость была неведома…
Но я ошибался, когда полагал, что Алфрик не обладает воображением. Впоследствии я не раз убеждался, что воображение у него может быть чрезвычайно богатым!
Вы уже знаете: законы гостеприимства для нашего отца были священны. Если гостя в доме обидели, отец страдал неимоверно.
В одном из своих длинных писем к отцу Квивален Сез написал о «дарованном ему мистическом моменте», когда возле нашего замка «божье послание» ударило его по затылку. Надо сказать, бард не нашел моего солдатика – вздувшуюся шишку на голове он просто счел за материальное доказательство утверждения: художник должен творить в страданиях.
Правда, «мистический момент» вскоре вылился во временную потерю зрения – свои ощущения во время болезни он красочно описал в поэме, которая хотя никогда не была опубликована, но месяц спустя после написания стала известна нашему отцу. Слова о «божьем послании ранним утром у стен рыцарского замка» позволили отцу догадаться, что здесь не обошлось без участия одного из его сыновей.
Нет, отец ничего не узнал точно. Но Алфрик стал постоянно угрожать мне, что расскажет отцу обо всем. Он рисовал мне картины – одну жутче другой. Воображение его распалялось. А тема была одна и та же: вот, узнав правду, отец меня нещадно наказывает.
Меня пугала уже сама угроза наказания!
Так я превратился в слугу своего брата. Я чистил за него конюшни, убирал его комнату. Если должны были наказать за какую-либо провинность Алфрика – то наказывали его младшего брата, Галена.
Месяцы моего рабства превратились в годы – в долгие-долгие годы.
Да, дорого обошелся мне «мистический момент».
Бардов я возненавидел лютой ненавистью.
Восемь лет я терпеливо ждал того дня, когда я полной мерой смогу отомстить своему брату. Восемь лет постоянного страха и унижений.
И вот – этот день настал. И я – по своей собственной глупости – упустил эту возможность.
А сейчас… сейчас мы были вдвоем, в темнице, в непроглядном мраке, и Алфрик медленно шел ко мне.
– Ну, где же ты, мой маленький, мой любимый братик?!
Вот Алфрик споткнулся и пополз по тюремному полу, словно гигантский краб.
Я пропищал: «Я здесь!» – и отпрыгнул в сторону.
В кромешной тьме я услышал: брат-краб повернулся на голос. И я снова пропищал: «Я здесь!» – и снова отпрыгнул в сторону.
И вдруг – оказался в руках брата. Алфрик перехитрил меня. Тотчас он что есть силы ударил меня по голове. Я упал. Последнее, что я почувствовал, теряя сознание: липкие пальцы крепко сжали мне горло.
Очнулся я от яркого света, бьющего мне в глаза.
Надо мной склонился Гилеандос. В одной руке он держал фонарь, в другой – тарелку с хлебом и сыром.
За ним стояли два стражника. Это были слуги с конюшни. В лучшем случае, они относились к Алфрику и ко мне равнодушно.
– Как написал один старинный поэт: «Мой мальчик, избили тебя, но остался ты жив», – продекламировал Гилеандос.
Вспомнить сейчас какое-то там старое стихотворение?! Мне было больно сидеть и даже больно дышать. Левый глаз заплыл. О, да, битье прошло вполне удачно – я остался жив! Старый поэт как в воду глядел!
А Гилеандос продолжал тараторить:
– Многие из тех, кого заключают в тюрьму, впадают в отчаяние. Жить не хочется! Но темнота, затхлый воздух, сырость – все это болезненно, но не смертельно! Предок нашего многоуважаемого гостя, сэра Баярда, соламнийский рыцарь Сантос Сильверблэд попал в городе Далгитосе в тюрьму. Когда армия Винаса Соламна вошла в Далгитос, то Сантоса нашли в весьма плачевном состоянии – как поется в песне, «он палками был преизрядно побит»…
– Галена никто не бил, – подал из угла голос мой брат, – его укусила крыса, он отпрыгнул и ударился головой о стену.
– Подойди, подойди-ка сюда, Алфрик, – усмехнулся Гилеандос. – Мне представляется совершенно очевидным, что здесь налицо вышеупомянутая мною болезнь, которая усугублена, без сомнения, холодом, который наступил, как я научно доказал, из-за воздействия на болотные испарения солнечных пятен.
– Гален сам ударился головой о стену. Все было так, как я уже рассказал, – Алфрик пристально смотрел на меня. – Ведь верно же, мой дорогой брат?!
Немного поразмыслив, я ответил:
– Гилеандос, Алфрик сказал правду. Я ударился головой о стену. Ну, конечно же, о стену. Меня напугала крыса. – Я лег на пол. – Ничего этого не случилось бы, послушайся я Алфрика. Он говорил мне: стой тихо, а он, мол, постарается развести костер. Станет и светло, и тепло…
– О чем ты говоришь, Гален? – Гилеандос наклонился надо мной. – Какой костер? Ты бредишь?
ЕОБХОДИМЫЕ ПОЯСНЕНИЯ. Автор попытался передать речь героев, как она есть, во всей её колоритности. Поэтому она не слишком литературна и изредка содержит выражения на украинском и польском языках (точнее, на их диалектах). Украинский текст подан курсивом и украинскими буквами, так как иначе получается нечитаемо. Разница в произношении только на две буквы: "е" - читается "э", "и" - читается "ы" (как в иностранных словах типа "цинк" и "мерседес"). Есть ещё обратное "╓", читаемое как русское "е", "╖" - которое "йи", апостроф - который "ъ", но это совсем мелочи.
У каждого, уважающего себя Человека, должна быть Мечта. И у меня она, тоже Есть. Я мечтаю о том, чтобы Великая КИЕВСКАЯ Русь, полностью обновлённая, сильная и справедливая, Возродилась к НОВОЙ жизни на планете, заложив тем самым, первоначальный и мощный фундамент, для дальнейшего объединения всех славян живущих на Земле, в один общий Славянский Дом. Это объединение, должно происходить по Доброй воле Людей, полностью осознанно, без всякого принуждения и исключительно только для Созидания.
Жизнь шестнадцатилетней девушки - Энни Грин - проходила весьма прозаично: она ходила в школу, её брат ездил в университет, а дядя пропадал в командировках. Родители девушки умерли, ещё когда ей было четыре, а её старшему брату шесть, благо их любимый дядюшка взялся воспитывать сирот. Но в самую обычную субботу начались странности: Яков привёл домой людей, заявляющих, что их дядя пропал, а помимо этого, появились странные люди в чёрных одеяниях с недобрыми намерениями по отношению к Энни. Ребята узнали, что в их мире существуют люди с невероятными способностями - Дримеры, использующие психотронную энергию Дрим.
Из реальности в мистику – один шаг. В дни солнцеворота трое друзей, Копа, Зор и Агния, попадают в другой мир при помощи озорных носков и булькающих оборотней.
Каждый год жители Протектората оставляют ребёнка как жертвоприношение ведьме, что живёт в лесу. Они надеются, что эта жертва успокоит её и не даст мучить горожан. Но лесная ведьма, Ксан, добра и мягка. Она делит дом с мудрым болотным чудовищем по имени Глерк и совершенно крошечным драконом, Фирианом. Ксан спасает брошенных детей и доставляет их в хорошие семьи по ту сторону леса, подпитывая ребятню по пути звёздным светом. Однажды Ксан случайно даёт ребёнку вместо звёздного свет Луны, наполнив дитя магией.
Наши герои вновь на тернистой дороге, ведущей в Скавен, далёкий город Хаммерфелла. Варди, Эйвинд, Герберт, Лаффориэль и Амиэль вынуждены объединиться в одну команду, несмотря на то, что они все такие разные... На просторах Тамриэля им вновь предстоит сражаться с множеством врагов, узнавать что-то новое о себе и друзьях! И что здесь забыли аргонианин-убийца и Меридия? Давайте узнаем, что же расскажет нам пророчество Древнего Свитка о заговоре ордена "Пустых часов", судьбе и приключениях!
В этом романе трудно выделить главного героя. Можно сказать: все – главные. Это и гномы – кузнецы Изарн и Станах, выковавшие Меч, и их таны. Это и люди, пошедшие искать у гномов защиты, и сами защищающие Меч от драконов и их повелителей. Это и эльфы, икендеры, а среди них никогда не унывающий кендерочек Лавим Попрыгунчик. Книга написана так, что оторваться от нее невозможно, тем более что окончательной точки автор в книге и не ставит…
