Отважная защитница - [17]

Он отмахнулся и воскликнул:

— Лиззи…

Но девушка уже гордо вздернула подбородок, расправила плечи и повернулась с явным намерением уйти.

— Лиз, подожди!

— Спокойной ночи.

Она ушла, ни разу не обернувшись, оставив Хейла в полнейшей растерянности.

Она думала о поцелуе. Вероятно, для Хейла это было всего лишь игрой, а ее этот поцелуй потряс до глубины души. Хейл и представить себе не мог, какие чувства пробудил он в Элизабет.

По пути в свою комнату Элизабет вновь увидела корзинку с фруктами и вспомнила, что с постели ее поднял голод. Она взяла из корзинки большое красное яблоко и тут же заметила записку, приколотую к корзинке: «Отравленное яблоко — для женщины».

Глава 5

— Что? О чем ты?

— Я говорю, что эту корзинку с фруктами прислал тот, кто тебя преследует!

Хейл быстро шагнул к Элизабет, вырвал у нее из рук корзинку и бросил на пол. Яблоки покатились в разные стороны по ковру.

— Черт, это уже ни в какие ворота! — воскликнул он.

Элизабет поразило, как горячо Хейл отреагировал на сообщение. Сама она старалась вести себя спокойно и сдержанно.

— Хейл, я не понимаю, как она могла так быстро узнать, где мы находимся.

— Ладно, она со мной играет в кошки-мышки, — продолжал возмущаться Хейл. — Но с какой стати ей угрожать моему телохранителю?!

— Собственно говоря, это не угроза, - заметила Элизабет. На ее губах до сих пор горел поцелуй Хейла, а по телу разливалась приятная слабость. По лицу Xейла нельзя было сказать, помнит ли он вообще о том, что только что случилось между ними.

— То есть отравленное яблоко тебя не страшит? — возразил Хейл.

— Но я же не сказочная принцесса, чтобы его бояться! — Элизабет пожала плечами. — Она пытается нас запугать, вот и все.

Хейл нахмурился:

— Думаю, пока мы не уедем из Хьюстона, тебе лучше особенно не высовываться.

— Спасибо, конечно, за заботу, но мое дело — охранять тебя, так что это невозможно. — Элизабет наклонилась, чтобы поднять яблоко.

— Не смей! — закричал Хейл.

Пораженная такой реакцией, Элизабет посмотрела на склонившегося над ней мужчину. — Но почему?

— Я отправлю чертовы яблоки на экспертизу. Лео сможет устроить проверку без лишнего шума.

Элизабет не стала спорить. «Хорошо, что Хейл все же понял реальность опасности», — подумала она.

На следующее утро было намечено интервью Хейла. Музыкант согласился на предложение Элизабет представить ее перед журналистами личным секретарем. И вот теперь она сидела рядом с ним, пристально разглядывая тридцатилетнюю журналистку, удобно устроившуюся на стуле напротив Хейла. Элизабет заметила, что все утро Хейл был очень задумчив и вел себя необычно спокойно.

Сейчас внимание Элизабет было сосредоточено на журналистке. Невысокая и слегка полноватая Уилла Данн была обладательницей кудрявой рыжей копны волос, никак не желавших походить на аккуратную прическу. Пухлые коралловые губы Уиллы, казалось, навсегда застыли в насмешливой улыбке, а светло-карие глаза неотрывно следили за каждым движением Хейла.

— Вы долго не хотели давать мне интервью! — обвиняющим тоном начала Уилла.

— Прошу прощения. График турне очень плотный. — Хейл подарил журналистке одну из своих обезоруживающих улыбок. — Поверьте, я очень старался выкроить время для этого интервью.

Журналистка сразу заметно смягчилась, губы тронула легкая улыбка.

— Да-да, я понимаю. Ну что ж, начнем.

— Уилла, дорогая, — Хейл похлопал ее по руке, — я готов, как только вы скажете.

После этих слов Элизабет нахмурилась.

— Вы выросли в маленьком провинциальном городишке, верно? И как вам теперь эта жизнь среди сливок общества? — требовательно спросила журналистка. — Говорят одиноко?

— Одиноко? — Хейл усмехнулся. — Да это же чертовски весело, Уилла! У меня умопомрачительные поклонники, а музыканты — мои лучшие друзья!

Уилла подозрительно покосилась на Элизабет:

— А кто эта женщина?

Элизабет замерла. Точно такой же вопрос, как в записке Хейлу!

— Это мой личный секретарь, — как ни в чем не бывало ответил Хейл. — Лиз помогает мне вести дела, чтобы удавалось выкраивать время вот на такие интервью, как это.

Вежливо улыбнувшись Элизабет, Уилла полностью переключила внимание на музыканта. В ее манере было с мягкой улыбкой задавать жесткие вопросы.

— Скажите, Хейл, ваш отец тоже пробовал себя на музыкальном поприще, когда вы были еще ребенком, верно? Но он, кажется, не достиг существенных успехов. У вас ведь было тяжелое детство, нищая семья вечно переезжала из города в город в поисках заработка. Как это отразилось на вас?

— Я, конечно, благодарен судьбе за все, что у меня есть сейчас, но кое-что вы сказали неверно. Да, мы были бедны, но в нашей семье были более важные вещи, чем деньги, и…

— Какие вещи? — перебила Уилла.

— Мать и отец дали нам с братом много любви и заботы, гораздо больше, чем многим детям из богатых семей удается получить от своих родителей. Отец привил нам любовь к музыке.

— В прессе сообщалось, что после того, как несколько лет назад умерла ваша мать, у вашего отца была тяжелейшая депрессия. Говорят, он так и не оправился после смерти жены, это правда?

Элизабет увидела, что глаза Хейла потемнели от гнева и боли. Она буквально затаила дыхание, слушая его монотонный ответ: