Отважная защитница - [12]

— Хейл, ты не можешь здесь выступать! — обеспокоенно прошептала она. — Я не смогу обеспечить твою безопасность! Да и эта сцена…

- Эй, дорогая, позволь-ка мне кое-что тебе объяснить. Шесть лет назад, когда еще никто и не слышал о певце Хейле Бриджесе, Чарли позволил мне выступать в своем салуне. Здесь всем понравилась моя музыка! Да Чарли просто не дал мне умереть с голоду! — В его голосе промелькнуло сожаление о веселых былых днях. — Тогда мне еще не платили бешеных гонораров за выступления, да и вообще ничего не платили, но здешние ребята знают мою музыку, начиная с самой первой записи!

— Я все понимаю, но…

— Никаких «но»! Мы же договорились, Лиз, помнишь? — Его глаза сверкнули холодным металлическим блеском. — Ты меня сопровождаешь, а не мешаешь мне, понятно?

— Я ни о чем таком не договаривалась!

Хейл пожал плечами:

— Леди, вы, наверное, просто забыли. — Он отступил на шаг в глубь зала. — Хорошо, видишь там, слева от сцены, свободное местечко? Пробирайся туда, тебе будет хорошо видно всех моих поклонниц, которые захотят подойти к сцене. — Хейл улыбнулся с легкой издевкой. — Я не намерен с тобой ссориться, Лиз. Хочу, чтобы ты была довольна.

— Тогда давай сейчас же уйдем отсюда, Хейл!

— Мы уйдем тогда, когда я скажу.

Он поднялся на сцену. Толпа сначала замерла, а потом зааплодировала. Элизабет не находила себе места от волнения. Она пыталась разглядеть в беснующейся толпе ковбоев и яппи знакомые с прошлых выступлений лица, но безуспешно. Несколько раз она ловила на себе насмешливый взгляд Хейла, и ее сердце начинало биться еще быстрее.

Во время перерыва Хейл подошел к ней. Она вздрогнула, когда он положил ей руку на плечо и предложил:

— Потанцуем? Любишь тустеп?

— Я… не умею, — покачала головой Элизабет.

— Что, у вас в Лос-Анджелесе не танцуют тустеп? Дикие люди! — Он одарил ее взглядом, в котором смешались насмешка и ободрение. — Ничего, Лиз, я тебя научу!

— Нет, я не смогу одновременно танцевать и наблюдать за толпой, — возразила она.

— Да здесь все мои друзья, Лиз. Нечего беспокоиться. Его рука легла ей на талию, и он повел ее танцевать.

Дрожь пробежала по телу девушки, когда Хейл прикоснулся к ней. Он улыбался. Быстрая музыка сменилась мелодией медленного танца.

— Этот танец называется «Безумие», дорогая, — сказал он, крепче прижимая к себе Элизабет.

— Хейл… — начала было протестовать Элизабет, но что-то внутри ее подавило эти протесты.

Здесь, в сердце толпы, в объятиях Хейла, она точно была в безопасности. Все взгляды прикованы к этому человеку. Максимум, на что он способен, так это обнять ее. Но и этого было более чем достаточно.

— Я научу тебя тустепу как-нибудь в другой раз, — прошептал Хейл. Его теплое дыхание ласкало девушку. — Я знаю, тебе хорошо в моих объятиях. Мне кажется, будто так было всегда.

— Это… ведь просто танец, правда? — Она заставила свое разнежившееся тело напрячься.

Хейл нежно провел рукой по се спине. От такой ласки ее тело погрузилось в сладкую истому, но разум еще пытался сопротивляться.

— Хва-тит…

— Я хочу, чтобы ты была моей, — прошептал ей на ушко Хейл. — И придет день, когда ты тоже этого захочешь.

К своему ужасу и, казалось бы, вопреки желанию, Элизабет почувствовала, что сама прижимается к мускулистому телу этого донжуана.

— О, прошу прощения, сэр, мистер Бриджес, сэр! Не могли бы вы дать автограф для моего сыночка, сэр? — Сладкое падение Элизабет прервал срывающийся от волнения голос женщины, протягивающей Хейлу листок бумаги для автографа. Элизабет моментально высвободилась из объятий красавца. Как же она будет защищать его, если сама не в силах от него защититься!

Они ушли из салуна в начале третьего ночи. Элизабет направилась к припаркованному возле дома автобусу, но Хейл остановил ее:

— Кажется, закончилось горючее. Иди в дом, а я схожу поищу заправку. Помнится, мы проезжали тут одну.

— Но почему это обязательно надо делать сейчас?

— Плохая примета — оставлять машину на ночь с пустым баком. Клянусь, я вернусь через пару минут. Ну пожалуйста, мамочка!

Элизабет с трудом сдержала раздражение:

— Иди куда хочешь.

— Не волнуйся, я вернусь еще до того, как ты успеешь натянуть пижаму! — крикнул ей вдогонку Хейл. — Если, конечно, ты вообще ее носишь.

— Убирайся!

Она слышала удаляющийся смех Хейла, поднимаясь по лестнице. Внезапно она замерла и затаила дыхание, ей показалось, что она уловила шорох шин только что отъехавшей машины. А ведь это мог быть преследователь, он может напасть на Хейла, пока тот будет бродить по ночным улицам городка.

Крепко держась за перила, Элизабет поднялась в отведенную ей комнату. С третьей попытки она попала ключом в замочную скважину и открыла дверь.

Темно было хоть глаз выколи. Она поморгала, пытаясь привыкнуть к темноте, и стала нащупывать на стене выключатель. И тут послышался странный звук. Ей показалось, что звук доносится со стороны веранды. Девушка прислушивалась, но звук больше не повторялся. Было тихо и темно. «Наверное, показалось», — подумала Элизабет.

Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Если в доме таится опасность, она должна ее почувствовать. Внезапно ее с такой силой ударили в живот, что она согнулась пополам и упала на пол. Превозмогая боль, Элизабет подняла голову и успела заметить смутный силуэт, проскользнувший мимо нее за дверь. Собравшись с силами, она заставила себя подняться и, едва дыша, то ли сбежала, то ли скатилась по лестнице, пытаясь нагнать преступника.