Отвага Соколов - [41]
— Мои воспоминания свидетельствуют об этом.
— Мои тоже. Но если оно живое, почему же оно позволило мне уничтожить Драконов?
— Этого я не знаю. Но для живых существ характерно развитое чувство самосохранения. И еще живые ощущают потребность выполнить свое предназначение, в чем бы оно ни заключалось.
— Но это же вещь. Она не может иметь цели существования. Дугхалл пожал плечами и принялся раскачиваться на лиане взад и вперед.
— Оно вообще не должно было быть создано. Его сделали для зла — и оно живет ради зла и будет бороться за возможность действовать в соответствии с собственными намерениями. Я чувствую, что сейчас оно погружено в сон. Но оно не будет спать вечно. Оно ждет своего мига, чтобы вновь сотворить что-нибудь ужасное, и нам с тобой придется расхлебывать последствия его новых деяний.
— Но мы же сошлись на том, что его следует уничтожить?
— Я не вижу другого выхода. Благодаря памяти Дафриля мы с тобой знаем, как пользоваться им, и меня это беспокоит. Искушение станет сильнее, когда мы состаримся и близкая смерть пробудит инстинкты, которые я, возможно, не смогу побороть, держась при этом одной рукой за ворота бессмертия. Но не забывай, что и Криспин имеет доступ к воспоминаниям Дракона… и если мы с тобой ценим души других людей и, — надеюсь, — не дрогнув, встретим собственную смерть, на его порядочность в этом смысле полагаться не приходится. Если Зеркало не будет уничтожено, если Криспин сумеет найти его, вне всяких сомнений, он воспользуется им, не считаясь с ценой.
— Тем не менее вопрос остается… Как нам уничтожить его? Создатели Зеркала наделили его способностью защищать себя. И, сопротивляясь нам, оно может воспользоваться энергией душ жителей Калимекки.
— Я много думал об этом по пути сюда. — Дугхалл вздохнул и припал головою к лиане, на которой сидел. Он отталкивался от земли одной ногой — вперед-назад, вперед-назад, — лиана слабо похрустывала, покачивалась ветвь, за которую она цеплялась, и высоко над его головой в такт движениям Дугхалла шелестели листья. Он был похож в этот миг на ребенка, гадающего в лесу о своем будущем и мечтающего стать героем.
— Ну и?..
Дугхалл посмотрел на племянницу. Его строгий и задумчивый взор заставил ее похолодеть.
— Во-первых, дело в тебе: я хочу, чтобы ты стала Соколом, Кейт.
Кейт попыталась распознать в его взгляде намек на грядущие испытания, но, не заметив ничего, лишь пожала плечами.
— Хасмаль хотел посвятить меня в Соколы, — напомнила она. — Он хотел сделать меня Хранителем. Это звучит не столь уж зловеще.
— Действительно. Но когда ты присягаешь делу Соколов, тебя связывает с ними клятва.
Значит, она должна будет поклясться. Но все-таки это не казалось Кейт таким уж серьезным испытанием.
— Ну и что?
— Ты будешь связана этой клятвой, — произнес Дугхалл с легким нетерпением в голосе.
Кейт решила, что не понимает того, о чем толкует ей Дугхалл.
— Мне уже приходилось давать клятвы.
— Но ты никогда не чувствовала себя связанной клятвой. По-настоящему связанной. Ограниченной в своих поступках, данным тобой словом, обреченной лишь на действия определенного рода той связью, что образуется между тобой и всеми Соколами, живыми и мертвыми. Клятва Сокола, Кейт, это не пустые, брошенные на ветер слова. В нее вплетены тысячелетие и тысячи жизней. Тысячу лет слой за слоем впитывала она в себя чары, сотканные новыми и новыми жизнями. Ты приносишь клятву, и тогда… тогда… — Дугхалл закрыл глаза и на мгновение погрузился в собственные воспоминания.
Когда он вновь взглянул на нее, Кейт увидела, что его молодыми глазами на нее смотрит прежний старик.
— Это как если бы ты прыгнула с обрыва в бурное море. Волны подхватывают тебя и принимаются швырять, как игрушку, и тогда ты не скоро сможешь опять дышать и не скоро сумеешь доплыть до берега.
И потом, когда ты вновь окажешься на суше, разгневанное море навсегда останется с тобой. Оно сделается тяжестью, которую ты будешь ощущать на каждом шагу, при каждом вдохе. Не стану отрицать, что иногда это бывает удобно.
В тревожные времена ты сама почувствуешь тот путь, которым надлежит идти Соколу, — словно неукротимое течение понесет тебя в нужную сторону и убережет от поступков, не подобающих нам. Клятва станет второй твоей совестью — совестью, которая никогда не ослабеет и не станет нашептывать то, что тебе приятно было бы услышать.
— Пока я не вижу в этом ничего непосильного. Дугхалл вздохнул:
— Наша клятва может отвратить тебя от новых путей, новых идей и возможностей. Когда Возрожденный… погиб, течение бросило всех нас в море отчаяния. Вот почему столь многие Соколы в те страшные дни наложили на себя руки. Тысяча лет надежд, мечтаний и борьбы, тысяча лет приближения к великой цели рухнула в миг его смерти, и эта весть обрушилась на нас, словно волна цунами. Путь Сокола не дает ответов, у нас не стало причин продолжать собственное существование, мы не могли разглядеть другие возможности будущего. Ты дала нам опору, Кейт… вернула нам надежду, показала направление действий. Ты смогла сделать все это, потому что не входила в наш круг. Но как только ты окажешься одной из нас…
Благополучная и счастливая семейная жизнь Сары прервалась, когда Сэм, её муж, погиб в автокатастрофе. Придя с прахом любимого на крошечный островок, где они когда-то впервые встретились, она вдруг видит в тумане знакомую фигуру. Не позволяя себе задумываться, как и что, Сара хватается за последний шанс увидеться — и попрощаться — с мужем.Перевод: Marigold, редактура: nurochek, Калле.
Мир «меча и магии». Мир враждующих меж собою могущественных кланов. Мир «дипломатии Волков» — таящихся в тени княжеских тронов магов-оборотней, обреченных вечно жить в страхе смерти, ибо, по законам этого мира, всякий, обнаруживший в себе свойства Волка, подлежит немедленной казни...Это — жестокий мир.Мир войны меж двумя правящими домами, что длится века и века — и по-прежнему кажется бесконечной. И будет, обречена быть бесконечной — покуда не появится в этом мире Заново рожденный — дитя, воплотившее в себе дух величайшего из Волков, что жил когда-либо на свете...Это — опасный мир.Здесь юная Волчица Кейт, завладевшая великим Зеркалом Душ, по нелепой случайности выпускает на волю тысячелетиями заключенные в Зеркале души Драконов — магов, чье черное безжалостное колдовство некогда уже едва не ввергло мир в погибельный Хаос.Ныне Драконы — вновь свободны и снова жаждут всевластия.
Это — странный мир.Мир «меча и магии». Мир враждующих меж собою могущественных кланов. Мир «дипломатии Волков» — таящихся в тени княжеских тронов магов-оборотней, обреченных вечно жить в страхе смерти, ибо, по законам этого мира, всякий, обнаруживший в себе свойства Волка, подлежит немедленной казни…Это — жестокий мир.Мир войны меж двумя правящими домами, что длится века и века — и до-прежнему кажется бесконечной. И будет, обречена быть бесконечной — покуда не появится в этом мире Заново рожденный — дитя, воплотившее в себе дух величайшего из Волков, что жил когда-либо на свете…Это — опасный мир.
Благополучная и счастливая семейная жизнь Сары прервалась, когда Сэм, её муж, погиб в автокатастрофе. Придя с прахом любимого на крошечный островок, где они когда-то впервые встретились, она вдруг видит в тумане знакомую фигуру. Не позволяя себе задумываться, как и что, Сара хватается за последний шанс увидеться — и попрощаться — с мужем.
Не всё так спокойно в мире Дон-Кихота, как это описывал Сервантес. Злые колдуны Фрестон и Маламброзо неустанно плетут свои интриги… так что теперь хитроумному идальго придётся сражаться отнюдь не с ветряными мельницами. А помогут ему в этом… ну конечно же, наша неугомонная пара, пришельцы из другой вселенной — профессора-чародеи Гарольд Ши и Рид Чалмерс!
Это – странный мир.Мир «меча и магии». Мир враждующих меж собою могущественных кланов. Мир «дипломатии Волков» – таящихся в тени княжеских тронов магов-оборотней, обреченных вечно жить в страхе смерти, ибо, по законам этого мира, всякий, обнаруживший в себе свойства Волка, подлежит немедленной казни...Это – жестокий мир.Мир войны меж двумя правящими домами, что длится века и века – и до-прежнему кажется бесконечной. И будет, обречена быть бесконечной – покуда не появится в этом мире Заново рожденный – дитя, воплотившее в себе дух величайшего из Волков, что жил когда-либо на свете...Это – опасный мир.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Пролилась кровь эльфов и настал Час Презрения. Время, когда предателем может оказаться любой и когда никому нельзя верить. Войны, заговоры, мятежи, интриги. Все против всех и каждый за себя. Но по-прежнему таинственно сплетены судьбы ведьмака Геральта, чародейки Йеннифэр и Дочери Старшей Крови, княжны Цириллы…
Цири, дитя Предназначения, заплутала между мирами. Погоня следует за ней по пятам, и снова, снова — не то место, не то время. Кто в силах спасти ее? Кто способен помочь? Лишь Геральт, ведьмак, мастер меча и магии. Тот, кому не страшны ни кровопролитные сражения, ни полночные засады, ни вражьи чары, ни жестокая сила оружия. Тот, который — один против всех. Тот, которого ведет, направляя, таинственная воля судьбы…
«Кровь эльфов» — конечно же, роман о ведьмаке Геральте. Равно как и роман о княжне из Цинтры, воспитанной ведьмаками и ставшей ведьмачкой. Это книга о Каэр Морхене — цитадели ведьмаков. Их доме. Это произведение о жизни и смерти, любви и разлуке. О верности долгу и о Предназначении… О великой войне и ее последствиях. О мире, в котором все меньше места остается для магии и все больше — для материализма… И связующим звеном не только всего романа, но цикла в целом была и есть Цири — Дитя Старшей Крови…Маленькая принцесса Цири из Цинтры — девочка, чья судьба неразрывно связана с простым ведьмаком — представителем исчезающей профессии, является, как гласят пророчества, носительницей «старшей» — эльфийской — крови.
Мастер меча, ведьмак Геральт, могущественная чародейка Йеннифэр и Дитя Предназначения Цири продолжают свой путь — сквозь кровопролитные сражения и колдовские поединки, предательские засады и вражеские чары. Весь мир против них, но их ведет и направляет таинственная судьба. Дитя Предназначения любой ценой должна войти в Башню Ласточки.