Оттудова. Исполнение желаний - [69]

Конечно, жаль мужика-простака, но пусть он сам теперь с Одвардом разбирается, а мне надоели постоянные проблемы, которые Одвард с неизменным успехом притягивал в свою, а заодно, и в мою жизнь.

Последней каплей стала его ночная поездка на дачу Фея. Утром я обнаружила беспробудно спящего мужа, а на столе лежали скомканные крупные купюры. Раньше я бы ни за что не стала притрагиваться к чужим деньгам, но зная, что у Одварда они не задержатся, я пересчитала деньги и из пяти тысяч взяла пятьсот крон на продукты, громко сказав Одварду, сколько я взяла.

После обеда, когда муж, наконец, проснулся он радостно сообщил, что Фей на даче напился «до чертиков», разбил посуду, а он там прибрался и потом отвез его домой – вот Фей и заплатил за хлопоты. Я устала наблюдать, с каким завидным упорством он заколачивает деньги на доверчивости, невменяемости и проблемах других людей, втягивая в этот порочный круг и меня.

С детьми его отношения складывались не лучшим образом. Когда сынуля пошел к папиному телевизору с игрушкой в руке, то папочка так рявкнул на него, что мы все от страха чуть не опписались, а сын долго плакал и стал плохо спать по ночам.

Зачем так орать? Телевизор – жалко, а сына – нет? Телевизор же на отдельной страховке за три тысячи, которая и подразумевает несчастный случай в результате неосторожного обращения. А эти постоянные придирки к детям, что они брали его ноутбук, потому что теперь там что-то зависает и глючит. Сам лазит по всем запрещенным сайтам, набирает спама и вирусов, а потом обвиняет в своих проблемах детей, которые и близко не подходят к его ноутбуку. Мы постоянно спорили из-за этого, но Одварду было удобно обвинять детей, оправдывая тем самым себя. Конечно, всегда проще найти виноватого, чем понять собственные ошибки.

В одном документальном фильме психолог, проработавший тридцать пять лет с заключенными, сказала, что только три процента из всех приговоренных к пожизненному заключению за тяжкие преступления осознали свою собственную вину, а остальные продолжали обвинять правительство, соседей, обстоятельства. Они так и не смогли понять своей собственной ответственности за свои поступки.

Одвард, наверное, находил особое удовольствие делать все мне наперекор. Я умоляла его не покупать в таких огромных количествах мороженное, конфеты, шоколад, кока-колу, боясь, что у детей будет или ожирение или сахарный диабет. Но все было тщетно. Одвард, сам страдающий от приобретенного сахарного диабета, постоянно покупал сладости и подсовывал их детям, а потом с наигранным огорчением говорил, что дети толстеют и скоро догонят его. Я и старшая дочь воздерживались и категорически не ели сладкое, демонстрируя, хоть так, свой протест, но младшие попали в наркотическую зависимость с тяжелыми последствиями – у сына начался жуткий кариес, а у дочки – ожирение.

Я не могла жить дальше с человеком, которого не то, что не любила, а не уважала. Надежда, что Одвард изменится, сгорела, как свеча, дотла. Он не хотел меняться – его все устраивало. Мне надо или полностью принять человека таким, каков он есть, или расстаться с ним, несмотря ни на что.

Помню, как я разговарила со своей бывшей подругой, которая ненавидела своего мужа, но продолжала жить с ним из-за материальных соображений, хотя у нее была работа и была возможность получения служебной квартиры. Но она не уходила от него даже после сильнейших побоев с сотрясением мозга, зная что он материально компенсирует ее физический и моральный ущерб. Тогда ее поведение я назвала проституцией, потому что она продавала свои честь и достоинство собственному мужу, потому что нельзя жить с тем, кого ненавидишь, ради денег.

А теперь я и сама поступаю также. Я стала ловить себя на мысли, что желаю смерти Одварда – каждый раз, когда он уезжает из дома, я надеюсь, что он больше не вернется. И один раз у меня почти получилось. Одвард приехал на помятой машине и сказал, что сбил лесного козла, выбежавшего на дорогу, и чудом остался жив. Жаль козла. Видно, в другом мире Одвард не нужен, раз из двух козлов забрали безобидную тварь.

Я равнодушно поздравила его со счастливым спасением и сказала, что мы должны расстаться. Я не хочу дальше сходить с ума, желая ему смерти, теряя уважение к самой себе. Я реально испугалась своей причастности к ответственности за чужую жизнь и смерть– пусть будет так, как и должно быть по Высшим Законам Мироздания, без моего участия.

Муж на минутку задумался, а потом согласился, что так будет лучше. Мы договорились, что сына я буду давать по первому требованию. Одвард собрал свои вещи, телевизор, домашний кинотеатр и уехал, не оставив нам ни копейки денег. Я записывала все его расходы на меня и детей – получилось, что за два месяца на меня, детей и быт потрачено сорок тысяч, остальные двестидесять тысяч он потратил на себя.

* * *

Я осталась с тремя детьми в чужой квартире, без денег к существованию. Теперь мне самой надо было срочно решать вопрос «на какие средства жить?». Я уже не работала на гольфбане, а зарплата предвиделась только через две недели, но как прожить эти дни без денег и еды?