Оттудова. Исполнение желаний - [32]

Я безучастно наблюдала за всем происходящим и чувствовала, как тело наливается чугунной тяжестью, как веки закрываются против воли и… я куда-то «проваливаюсь», «убываю», «отъезжаю». Но я не успела порадоваться сладостным объятиям Морфия, потому что мой муж с огромным шумом ввалился в машину и стал что-то оживленно скороговоркой мне рассказывать. Он даже не заметил моего посткоматозного состояния. Под натиском таких бурных эмоций мужа последние остатки сонливости окончательно развеялись и я «врубилась», что планы изменились и мы уже буксируем «залетевшую» тачку к месту жительства ее хозяина.

Опять я удивлялась поразительному контрасту между внешней непривлекательностью мужа и его фантастическим умением внушать доверие и находить общий язык с совершенно разными людьми. На первый взгляд, казалось, что Одвард знаком практически со всем немногочисленным четырехмиллионным населением страны. И только значительно позже я догадывалась, что муж впервые видит этого человека. ТАЛАНТ. А талант он и в Африке талант, не то что в Норвегии.

Мы припарковались возле двухэтажного красивого дома. Через большие окна гостинной на улицу падал мягкий приглушенный свет от многочисленных светильников. Та-а-а-ак, видно мы опять попали в гости…

Я с мольбой посмотрела на мужа и заканючила, что хочу домой, а для пущей убедительности, чтобы вызвать чувство жалости и максимально сократить наш визит, приплела, что очень голодная. Одвард был полностью под впечатлением от новой встречи, он как-то весь сосредоточился на своих мыслях и совсем забыл про меня. Как бы между прочим, чтобы поскорее отвязаться от меня, он с готовностью согласился с моими доводами и пообещал, что мы пробудем не долго.

Нас встретила милая хозяйка, которая тут же традиционно предложила кофе. Хозяйка была немногословной и на очень плохом норвежском она поведала, что приехала из Бразилии («там, где много диких обезъян»), что скучает по родине и детям, что очень мерзнет здесь. Я была, как китайский болванчик, который независимо от толкающего всегда кивает утвердительно, а я кивала также утвердительно независимо от смысла. Вскоре ее словарный запас иссяк и мы стали молча тяготиться вынужденной паузой.

Мужчины разговаривали о чем-то своем, напрочь игнорируя наше присутствие. Одвард удобно разлегся в кресле с чашечкой кофе, которое он на дух не переносил, и очень нескромно поедал шоколадные конфеты, которые ему были противопаказаны из-за диабета, больных зубов и ожирения. Для приличия я выдержала небольшую паузу, еще на что-то надеясь, но чуда не случилось: муж забыл, что жена устала, что он обещал побыстрее решить все дела и поехать домой.

Тогда я решительно встала и позвала Одварда. А он как будто ждал этого: тут же засуетился, что-то взял у хозяина и пошел на выход также стремительно, как его далекие предки кидались на абордаж иноземных кораблей. Только мы тронулись в обратный путь и я успокоилась в предвкушении предстоящего отдыха, как Одвард достал пачку денег и радостно сообщил, что он заработал восемь тысяч за пять минут и поэтому сейчас мы на пару минут заедем в магазин.

Милый Остап Бендер, то есть подданный его величества норвежского Короля, господин Одвард был так счастлив, что если бы он имел крылья или моторчик, то обязательно бы взлетел, даже с машиной. Как и его легендарный духовный близнец, Одвард оказывался в нужный момент, в нужном месте, чтобы извлечь или личную выгоду или деньги. А я-то, наивная-глупая, была уверена, что соображалка такого рода присуща только русскому человеку. Не бывал, видно, уважаемообожаемый Михаил Задорнов в Норвегии!

Одвард мушкой пролетел из машины в магазин, а я осталась в очередном тягостном ожидании. Пять минут… десять…, а мужем и не пахло. Обещанные пара минут оборачивались вечностью. Да что ж, это в самом деле за безобразие? Куда он пропал? Это что – тест на мужество? Может мне надо быть безропотной, бессловесной ско… рабой? Или жить только чаяниями и желаниями благоверного, напрочь забыв сначала о себе, а потом и о детях?!

Меня терзали самые противоречивые мысли и чувства. «… буря, скоро грянет буря…». Как же мне горько, товарищ Горький! «Выпьем с горя, где же кружка – сердцу будет веселей…» тихим эхом прозвучали слова другого известного классика. Мозг добросовестно выкручивался и предлагал свою логическую цепочку. Но силы на сопротивление и подавление растущей обиды уже были на исходе. До бури оставалось пять секунд…

Ну, все, с меня хватит! Я рывком открыла дверцу, еще точно не зная, что буду делать: искать мужа, которому на меня наплевать, прятаться на зло ему в какой-нибудь канаве или проползти домой километров пятнадцать… И тут, в этот самый момент моего секундного замешательства выплывает он – человек-пароход-крейсер «Аврора»-авианосец – довольный и невозмутимый супруг.

Как же это трудно быть немой! Как вулкан перед извержением, содрогалась я от своих внутренних переживаниях, от своей словесной несостоятельности, от непонимания мужа, от ежеминутной унизительной зависимости от него. Одвард моментом просек мое настроение и даже поперхнулся, увидев грозовое лицо-облако. Тут же он слегка засуетился, смешался и, предупреждая мои обвинения и слезы, стал очень убедительно оправдываться за свое почти часовое отсутствие.