Оттепель. Как это было? - [7]

А. Гаспарян: Меня удивляет, что это произошло только 1962 году, потому что мир после Второй мировой войны сразу же перешел в фазу холодной войны. Когда испытывают ядерное оружие, понятно, что делается это не для того, чтобы просто держать его в ангаре. Его собираются применять. Тем более что эксперты на Западе искренне полагали, что сокрушить ненавистный всем коммунизм можно, надо лишь нанести удар по 24 городам Советского Союза. Эти планы активнейшим образом разрабатывались в Пентагоне, более того, они постоянно обсуждались в американской печати. Масла в огонь подливала русская эмиграция теперь уже второй волны. По сути, всем нужен был какой-то повод, чтобы перевести идеологическую конфронтацию в горячую фазу. Ситуация тянулась до 1960-х годов. Конфликт мог произойти и раньше, другой вопрос, что у американцев не все так благополучно складывалось. Но то, что у них была решимость вооруженным путем решить проблему противостояния с Советским Союзом – это правда. И в Советском Союзе прекрасно понимали, что противостояние двух идеологически полярных центров можно разрешить, наверное, только силовым путем. Мир шел к этому планомерно, и Карибский кризис просто показал, что больше шутить уже никто не хочет.

Г. Саралидзе: В многочисленных воспоминаниях о Карибском кризисе пишут о весне 1962 года, когда у Никиты Хрущева во время визита в Болгарию состоялся разговор с Андреем Громыко. Громыко обратил внимание Хрущева на то, что Соединенные Штаты (как раз речь шла о Турции) установили ракеты, которые за пятнадцать минут могут долететь до Москвы. На Хрущева это произвело сильное впечатление, и ответное решение пришло само собой: есть Куба, Фидель Кастро – друг Советского Союза, установим там. Здесь напрашивается вопрос: действительно ли причиной кризиса стало появление этих боеголовок в Турции?

Д. Куликов: В Турции под Измиром были размещены 15 ракет, которые могли ударить по нашим промышленным районам или по столице. Это повод, причина гораздо глубже. Фултонская речь Черчилля прозвучала намного раньше, в 1946 году. Тогда было заявлено, что началась холодная война, железный занавес упал, а Соединенные Штаты являются новой империей, которая должна возглавить фактически войну всего свободного мира против мира советского. Планы войны с Советским Союзом появились еще в 1945 году, и господин Черчилль, который любил полежать на диване, был сторонником того, чтобы эта война началась немедленно. Вот где надо искать корни конфликта, а не в Турции.

По поводу применения ядерного оружия. Обратите внимание: Соединенные Штаты до сих пор остаются единственной страной, которая использовала ядерное оружие. Никакой военной необходимости применять это оружие в Японии не было. Америка преследовала одну цель – показать Советскому Союзу ту самую кузькину мать, о которой Хрущев потом говорил. Кузькина мать была показана в Хиросиме и Нагасаки Сталину. Ему продемонстрировали, что США могут сделать в отношении Советского Союза. После этого и началась холодная война. К 1960 году Америка имела большое преимущество и в средствах доставки, и в количестве ядерных зарядов. Тысяча американских зарядов против, условно говоря, трехсот наших. Советский Союз в этом смысле сделал шаг, который удержал мир от большого конфликта.

Г. Саралидзе: Вот это очень интересно.

Д. Куликов: Это был ход конем, что называется. Да, у нас триста зарядов, но не волнуйтесь, вам хватит!

Г. Саралидзе: А ведь когда мы перебрасывали ракеты на Кубу, все было засекречено. Даже наш представитель в ООН, когда ему показали фотографии, как выяснилось, не был в курсе. Объяснялось ли решение разместить ядерное оружие желанием военного противостояния либо все-таки «брали на слабо», хотели посмотреть, как они себя будут вести?

Д. Куликов: Нет. Я убежден, что это было первое применение на практике доктрины ядерного сдерживания. Если бы мы этого не сделали, возможно, началась бы война. Очень тяжелая и очень страшная война, какой еще мир не видел. Фактически мы довели угрозу применения ядерного оружия до такой степени, что до всех дошло, насколько это опасно. До этого существовала иллюзия, которая двигала всем американизмом 1950–1960-х годов: «Россия – это колосс на глиняных ногах! Ну да, у них армия большая, танки, но что такое танки против наших ядерных ракет? Сотрем с лица земли!» Эта опасная иллюзия существовала до событий на Кубе, когда мы показали: ребята, вы тоже ноги не унесете, задумайтесь над этим! И это было самым доходчивым действием, которое, с моей точки зрения, остановило тогда настоящую ядерную войну.

Г. Саралидзе: Судя по воспоминаниям и документам, с самого начала, когда маршал Баграмян готовил эту операцию, было известно, что ее слабое место – это невозможность скрыть ракеты от самолетов-разведчиков. Они ведь там летали как у себя дома, чего уж говорить. Поэтому в плане предусматривалось, как утверждают, обнаружение советских пусковых установок американской разведкой. То есть понимали, что все равно обнаружат, значит, должен был быть план, что делать дальше.

А. Гаспарян: Мне кажется, изначально план исходил из внешнеполитической доктрины. Надо было показать, что Советский Союз всегда был со своими братскими республиками. Куба воспринималась именно так. Конечно, все понимали, что американцы обнаружат эти ракеты практически сразу, поэтому расчет строился на том, что мы покажем, что у нас они есть. Мы покажем, что нацелили их на военные стратегические объекты Соединенных Штатов Америки, и тем самым, по сути дела, начнем склонять Вашингтон к серьезной дипломатической игре. Это действительно элемент сдерживания. Другой вопрос, что мы попались в ловушку, поверив, что с нами будут разговаривать политические люди – истеблишмент. А в результате американские военные сказали: «Надо бомбить. Надо сносить, невзирая на последствия, потому что это прямая угроза».