Оттенки зла. Расследует миссис Кристи - [22]

Дэвисон представился как Александр Блейк, страховой агент из Саутгемптона, а я не стала придумывать псевдонимов, так как настоящее имя зачастую ограждает человека от лишних расспросов. Новые знакомые, несомненно, знали историю моего исчезновения – похоже, весь мир знал ее – и, возможно, слышали о моем вселении в «Таоро». Я объяснила, что пережила довольно тяжелую зиму, после которой у меня был нервный припадок, и я решила сменить на время суровую Англию на острова с благодатным климатом. Я выразила также надежду, что отдых в таком замечательном месте и хорошая компания – при этом я выразительно посмотрела на Дэвисона – позволят мне расслабиться и восстановить нормальное мироощущение.

– Так вы автор знаменитых детективных романов! – сказал Гренвилл. – И, как считаем мы с дочерью, еще более замечательных рассказов, посвященных сверхъестественным силам. – Он принялся расспрашивать меня о дурацких рассказах, состряпанных для журналов типа «Гранда» и «Гост сториз». – Разумеется, мой любимый рассказ – «Женщина, укравшая привидение». Интересно, что вам навеяло такой сюжет и кто подсказал образ жуткой мадам Экс, так беспардонно вмешивающейся в действия медиума? Конечно, ее тоска по умершей дочери понятна, но пытаться умыкнуть явившийся тебе дух очень опасно, знаете ли. Между прочим, у меня был однажды подобный случай во время спиритического сеанса в Париже. Только я вошел в тесный контакт с духом одного древнего египтянина, как… Но простите, я разболтался об эпизоде из собственного опыта, который вас, я уверен, не интересует, а все мои необычные эксперименты, несомненно, кажутся вам…

– Нет, что вы, мистер Гренвилл, – прервала я его. – Напротив, вы вызываете у меня необыкновенный интерес. Меня как писателя очень привлекают подобные явления, особенно если о них рассказывает человек ваших талантов.

– А что вам известно о моих талантах?

Сердце ёкнуло. Все, что я знала, было слухами, дошедшими до меня на «Джелрии».

– Мне известно, что вы обладаете уникальной чувствительностью и можете ощущать и видеть то, что недоступно остальным.

При этих словах Гренвилл выпятил мощную грудь.

– Ну, если так, то мы должны продолжить разговор в более уютной обстановке. Может быть, вы и ваш друг мистер Блейк, – он выделил это имя, как будто оно было написано перед ним курсивом, – придете к нам завтра на чай?

– Спасибо, я – точнее, мы – придем с удовольствием, – сказала я.

– Надеюсь, дочь к тому времени возьмет себя в руки. Вайолет – замечательная девушка, но нервы у нее расшатаны. Она тоже ваша большая поклонница и будет, не сомневаюсь, очень рада познакомиться с вами. Вы знаете, где мой дом, Маль-Пэ? Спросите в отеле, как его найти. Он возведен на застывшей лаве, вытекшей из вулкана. Меня убеждали, что на ней ничего не вырастет, но я, как мне кажется, успешно опроверг их предсказания. Сами увидите, когда придете.

Он сделал шаг в мою сторону, выкатив глаза, и мне вдруг вспомнилось высказанное на корабле нелепое замечание о его любви к лепешкам из цыплячьей крови. В глазах у меня слегка помутнело, во рту почувствовался привкус желчи. Я ухватилась за Дэвисона и заметила, что друг смотрит на меня озабоченно.

– А что касается ходящих обо мне вздорных слухов, – продолжил Гренвилл, обнажив в улыбке ряд гнилых почерневших зубов, – то я не ем лепешек из цыплячьей крови. – Наблюдая за моей реакцией, он уставился на меня, словно ястреб на мышь, в которую собрался запустить когти. – Итак, до завтра. Половина четвертого вам подойдет?

Я нервно улыбнулась, пытаясь справиться с крутившимися в мозгу и не дававшими покоя вопросами. Убивал Гренвилл Дугласа Грина или нет? Если убивал, то какой у него был мотив? Каковы его отношения с дочерью? Не догадывался ли он, что Дэвисон взял себе вымышленное имя? Но самым мучительным и тревожным был вопрос: неужели его оккультизм действительно позволяет читать мысли?

Глава 11

– Я полагала, что это просто блеф, ума не приложу, как он угадал мои мысли, – посетовала я, когда мы с Дэвисоном возвращались на такси в отель.

– Байку о цыплячьих лепешках не раз печатали в газетах и повторяют все, кому не лень, – ответил Дэвисон, – неудивительно, что ваши мысли совпали.

Однако я не верила в совпадения. Конечно, всякие странности происходили то и дело – неожиданные встречи в нужный момент, нелогичная согласованность, необъяснимое сходство. Но во всем этом был определенный смысл. Может быть, дело в том, что некоторые люди способны видеть связи между разными явлениями, которых другие не замечают? Мама свято верила в существование особого духовного мира, подспудно влияющего на нашу жизнь. Она неоднократно намекала мне, что действия человека, которые, казалось бы, порождены его волей, характером или опытом, на самом деле могут предопределяться другими скрытыми от нас факторами. Скептикам ничего не стоило высмеять ее взгляды как досужие домыслы пожилой женщины. Но насколько предпочтительнее было утешаться мыслью, что за гробом тебя ждет встреча с душами дорогих людей, а не вечное небытие. После смерти мамы я чувствовала присутствие ее духа рядом. Может быть, я принимала желаемое за действительное? Возможно. Не могло ли это быть симптомом временного нервного расстройства или одним из явлений, о которых говорит модное ныне учение о бессознательном? Вполне могло. Как бы то ни было, я хотела верить, что любимая мама все еще рядом и руководит мной. Чего бы я ни отдала ради того, чтобы снова увидеть ее, коснуться! От прилива тоски по ней у меня покраснели глаза.