Оттенки тьмы - [58]

Один из банковских бусиков рванул на полном ходу, но далеко уехать не успел. Просверкнуло, ударила пушка с БТР – и бусик, который был бронирован, но не против 30 миллиметров – начал терять ход, потом остановился прямо посреди дороги.

Это стало переломом – те, кто еще был жив из числа противника, начали сваливать, кто как мог. Бабки – хорошо, но жизнь дороже…

Как оказалось – тут до Киевского моря был прорыт канал. С десяток человек тупо ушли на скоростной лодке.

Канал был километра два длиной. Нигде, кроме Украины, такой канал рыть не стали бы…

Военные, держа автоматы наготове, заходили в адрес, рассредоточивались, как в АТО. Бросались в глаза два припаркованных на открытой стоянке банковских бусика, причем разных банков.

Один из военных подошел к крузеру, осмотрелся, вытащил большой баул. Вжикнул молнией. Присвистнул.

– Командир. Иди, глянь.

В прорехе молнии виднелись пачки фиолетовых купюр – по пятьсот евро.

– Ёпа…

– Живут же люди…

Один из правосеков подошел к трупу в черной форме, расстегнул ширинку.

– Ты чего делаешь?! – крикнул кто-то. – Наш хлопец!

– Мент нашим быть не может! – отрезал правосек.

Тарас подошел один из первых, он зашел в дом. Бросилась в глаза картина на входе – пять на три. Хозяин дома на фоне какого-то здания.

Это же здание Нацбанка. Ну, дают…

Мрамор, лепнина…

В Белоруссии придумали такой термин – агрошик.

А тут – просто тошнило… хотелось выйти и не видеть всего этого.

Но Тарас пошел дальше.

Зашел в какой-то кабинет. Бросился в глаза открытый сейф в человеческий рост, а там…

Ого!

Тарас с благоговением посмотрел на винтовку, которую вытащил из сейфа. Винтовка была больше чем ему по пояс.

Потом Тарас сильно жалел, что поспешил сбыть законный трофей – ему сказали, что патронов к ней не достать, и вообще проблемная она. Как оказалось – ничего подобного. Но за эту винтовку – это была McMillan TAC50[25] – ему дали почти новый джип, Китай правда, и патронов хорошо отсыпали. Патроны стремительно становились твердой валютой.

Зато потом он снял с убитого эсбэушника «Тавор 5,45» – отличная штука, если в машине ездить. И глушак к нему был.

На хате этой они взяли больше десяти миллионов евро, и это только то, что успели. Там подземное хранилище было. Но потом на них сильно наехал «Азов», в разборке их прилично потрепали. У «Азова» и броня была, и гранатометы американские – с виду те же «РПГ», но пробивают в два раза дальше.

В Киев они еще несколько раз наведывались по мародерским делам, но было понятно, что в городе оставаться нельзя. Никто не знал, сколько в Киеве жило народу до всего этого, назывались цифры от 2,5 до 4 миллионов человек. Но скученность в сочетании с приличной транспортной проницаемостью, особенно Левого берега, проспекты которого никакими баррикадами не перекроешь, и полным самоустранением государства – свое черное дело сделали.

После разборки, в которой Тарас чудом выжил, он понял, что второго чуда не будет, и пошел в сторону Харькова. Сказал, что раньше мародерил, а теперь хочет хоть какого-то порядка. Его приняли – мало ли таких.

Новый ротный матерился по-русски круче иного москаля, но Тарасу и всем остальным было плевать – главное, что они были хоть в каком-то подобии армии, был хоть какой-то порядок. Тем более в роте были нормальные хлопчики, Тарас быстро стал неофициальным лидером ротного западноукраинского землячества.

Кстати, оно было в меньшинстве – но общий язык с восточниками находили, и удивительно быстро притом.

Все знали о том, что как сохранилось что-то от Украины – так сохранились и днари. Понятно, что весь мир пошел по песде, но счеты старые остались, забывать ничего не хотелось. Да и все понимали, что две группировки, обе с оружием. Понятно, что рано или поздно придется выяснить отношения.

Правда, решилось все неожиданно. Объявили, что была стрелка с днарями, они открыли огонь…

Пидроздил Тараса был вспомогательным, им поставили задачу держать станцию. Взяли они ее с наскока, почти без боя.

А раз так – возникла мысль прошвырнуться по округе и пошукать, что есть в домах интересного.

Группа

Машина была грузовой, по звуку двигателя понятно.

Нашли нас? Или по делам? Сейчас не поймешь, с одной стороны, всё полупустое, с другой же…

Нервы, нервы, нервы…

Мы, понятное дело, залегли. Я лег неудачно – чисто не уйдешь в случае чего, заметят, открытого пространства метров десять, не меньше. Но не искать же другое место – где пришлось, там и лег, фары всю улицу высветили. Сейчас заросло все, не очень видно – да и выхода другого не было.

Прошла мимо. «МАЗ», военный. По квадратной кабине опознал. Мощная штука.

Мелькнули красным фонари – останавливается.

– Значит, так, вы по этой стороне пойдете, мы по той. Час у нас на все про все. Погнали!

– Погнали… – согласно кивнул Васыль, невысокий, но крепкий. Как гриб боровик.

Катастрофа только поначалу была страшной – до боли, до крика страшной, с какими-то монстрами, с толпами людей, мертвых, но каким-то чудом при этом живых. Потом все начало приходить в нормальное русло – если то, что происходило, можно было назвать нормой.

Тот мир – мир, которого больше не было, – он ведь неправильным был. Там все было построено на бабках, и во главе всего – бабки. Бабки, бабки, бабки. Они, патриоты страны, два майдана выстоявшие, были вынуждены работать на денежных мешков, которые бабками насосались, как слепень кровью. Бросали им по триста, по четыреста долларов в месяц, как нищим – а они за эти бабки должны были охранять их бренные тела и их грязные бизнесы, а как прикажет хозяин – мочить друг друга, то дубьем, то травматами, а то и боевым – как прикажут. Вот – целая рота охраны, считай, все хлопцы со стволами – а должны одного паука жирного слушаться, которого пни – и он лопнет. Потому что у него бабки, и потому что кто-то и когда-то установил, что бабки – это главное, и их нельзя отнять. А у пацанов – у кого ипотека, у кого потребы, у кого родители больные…