Отступники - [132]

силен. По сути дела, не будь он постоянно заточен в своем карантине, из него мог бы получиться небывалый супергерой.

Адриан открыл было рот, чтобы это произнести, но Макс вдруг выпалил.

– А Страж может прибавлять себе новые силы?

Адриан мигнул.

– Только не говори, что не знаешь, – заторопился Макс, – просто… сделай вид, что пытаешься угадать. Ведь это так устроено? Ты каким-то образом… в смысле, он каким-то образом пририсовывает себе силы? Или… ты… точнее, Страж умеет копировать разные способности, а оживление рисунков – это вовсе не изначальная его сила?

Прикрыв глаза, Адриан массировал лоб.

– Я не… – Он замолчал и тяжело вздохнул. – Хорошо. Если я должен угадать… – Он открыл глаза и стал сверлить взглядом Макса, словно пытаясь внушить ему, что нужно будет промолчать, если кто-то еще спросит его об этом. – Я считаю, что он и сам еще не знает, какие способности в нем таятся и насколько они мощны. Он… вроде как разбирается с ними по ходу.

– Это я и сам понял, – заявил Макс таким тоном, что Адриан почувствовал раздражение. – Но… как ты думаешь… он уже опробовал неуязвимость?

– Неуязвимость?

– Ты понял. Как у Капитана Хрома.

Адриан прислонился к стене спиной. Почему-то ему до сих пор не приходило в голову воспроизвести сверхспособности своих приемных отцов или других членов Совета. Что-то удерживало его от того, чтобы перейти непреодолимую границу. Он никогда не станет Капитаном Хромом или Укротителем Ужаса, не заменит их – да он и не стремился к этому. Сама мысль о том, чтобы добавить себе что-то из их способностей, особенно неуязвимость или невероятную физическую силу Капитана, казалась Адриану дерзостью по отношению к Капитану Хрому – этому великому человеку и всеобщему любимцу.

Но в то же время он точно знал, почему Макс спрашивает именно об этой сверхспособности, из множества существующих.

Потому что неуязвимость делала Хью Эверхарта единственным среди Одаренных, кто мог близко подходить к Максу. И, как бы старательно Макс ни скрывал, что страдает от одиночества, и как бы сам Адриан не избегал мыслей на эту тему, сейчас до него вдруг дошло, как сильно мальчику не хватает общения напрямую, без стеклянной стены или хромированного скафандра.

– Не знаю, – медленно промолвил он в конце концов. – Я честно не знаю.

Макс понимающе кивнул, и Адриан почувствовал, что мальчика не рассердил его ответ. Потому что он говорил честно. Он и в самом деле не знал, может ли сделать себя неуязвимым, даже отчасти – и уж точно не в той мере, как его отец. Это правда, и Макс это явно понял.

Зато у Адриана в голове поднялся настоящий вихрь. Он оценивал, прикидывал. Спрашивал себя…

– Сходи навестить Нову.

Адриан будто очнулся.

– Что?

– Я уверен, что она до сих пор с ума сходит от страха. Кажется, ей действительно нравится вообще не спать.

– Нравится – не совсем точно сказано, по-моему, – Адриан попытался припомнить, что сама Нова говорила об этом, когда они болтали на ночном дежурстве. – Я бы скорее сказал, что она гордится тем, чего достигла благодаря этому. Она ведь не читала комиксы ночи напролет, не черкала в альбомчика, как, наверное, делал бы я. Все это время она использовала для того, чтобы стать Отступником.

– Вот именно, – кивнул Макс, – а я мог ее этого лишить.

Замотав головой, Адриан выпрямился.

– Ни за что. Она уже одна из нас, нравится ей это или нет.

Глава тридцать шестая

Кабинеты членов Совета не входили в маршрут экскурсии по штабу в первый день Новы у Отступников. Но она знала об их существовании. На табличке в вестибюле был указан номер этажа, и Нова собиралась туда наведаться, но не могла выдумать предлог. Ей не приходили в голову никакие объяснения на случай, если кто-то спросит, что она здесь делает.

Однако, с опаской выйдя из лифта, она вдруг поняла, что бояться-то нечего. На первый взгляд этаж был совершенно пуст. За столиком секретаря приемной никого не было, а из-за открытой двери у Новы за спиной не доносилось ни звука. Обшарив глазами потолок и привычно отметив камеры наблюдения, она напомнила себе, что надо держаться естественно. Притвориться, что у нее есть полное право здесь находиться.

И оно у нее действительно было. Она – Отступник, и нигде не сказано, что для нее доступ на этот этаж ограничен. Тем более, что Нова не собиралась здесь что-нибудь делать – только оглядеться, но от этого нелепых подозрений в голове меньше не становилось.

Нова обошла стол секретаря, обратив внимание на фотографии в рамке. На них красивый седовласый мужчина обнимал за талию Призму – Одаренную, которая сопровождала их в Зал Совета после происшествия в библиотеке. Через широкую дверь Нова прошла в круглый холл с блестящим белым полом, изысканной люстрой из дутого стекла и большими окнами, из которых открывались потрясающие виды на город и океан. В центре холла мирно журчал фонтан, а на стенах висели картины и стеклянные витрины. Из холла, точно спицы колеса, расходились пять коридоров. Над входом в каждый висела декорированная табличка с выгравированными псевдонимами членов Совета. Цунами. Черный Огонь. Гром-птица. Укротитель Ужаса. Капитан Хром.

Нова остановилась и опять прислушалась. Убедившись, что вокруг по-прежнему царит тишина, она стала знакомиться с выставленными здесь реликвиями. В одной витрине на шелке лежал единственный зеленый камень, и Нове не надо было читать этикетки с описанием, чтобы узнать Камень Предвидения. Он прославился тем, что позволял Одаренной по имени Фортуна описывать самые счастливые и самые печальные моменты жизнь любого человека (даже те, которые еще не наступили). Рядом был выставлен золотой веер – им Торнадо могла срубить врага с расстояния пятьдесят футов. Затем на деревянном блюде были аккуратно разложены большие рыбьи кости. Это был скелет рыбы-бритвы, дух которой согласно легенде вселился в Песчаного Бродягу и наделил его способностью стремительно зарываться почти в любой грунт.