Отступник - [159]

— Мастер Пирс, — приветствовал его Эдвард, не сводя глаз с оружия. Спутников гасконца он тоже хорошо знал, все они были придворными принца. Они держали ладони на рукоятях своих мечей, готовые выхватить их в любую секунду. — Что, эль перестал литься рекой?

— Отчего же, он льется, как и прежде, — ответствовал Пирс. — Во всяком случае, лился до появления людей короля, которые приказали нам разыскать вас.

— Вы меня разыскали, и что же дальше?

— Мы должны арестовать вас.

Эдвард почувствовал, как рассеиваются уныние и темнота. Мир вокруг обрел кристальную ясность. Сердце гулко забилось у него в груди, но внешне он сохранял невозмутимость и спокойствие. С тех пор как он стал свидетелем совсем не дружеских объятий в лесу под Берствиком, Пирс стал вести себя с ним совершенно по-другому. Принц тоже, но если он старался приблизить Эдварда к себе, то Пирс стал холоднее и намного агрессивнее. Быть может, он решил еще раз пролить сегодня шотландскую кровь, чтобы навсегда похоронить тайну, объединявшую их троих?

— Арестовать меня? — Между ним и четверкой мужчин оставалось семь ступенек. Он был ближе к верхней площадке лестницы, чем к нижней. — Это что, какая-то шутка?

Пирс улыбнулся.

— Вашим братом займутся люди короля. А принц оказал мне честь, разрешив арестовать вас.

Гасконец прыгнул, собираясь проткнуть Эдварда мечом, но тот развернулся и бросился вверх по ступенькам. У него не было с собой меча, а лишь кинжал на поясе, с которым сражаться против мечей как-то несподручно. На верхней площадке лестницы коридор тянулся в обе стороны. Выскочив на нее, Эдвард увидел слугу, который на коленях чистил плитку, а рядом с ним на полу стояло деревянное ведро. Схватив его, он швырнул его вниз по лестнице. Из ведра ударила струя грязной воды, и Пирс пригнулся. Услышав, как ведро с грохотом покатилось по ступенькам, а вслед за этим раздался крик боли, Эдвард помчался по коридору к своей комнате. Он не оглядывался, слыша за спиной топот ног и встревоженные крики слуги. Влетев в свою комнату в конце коридора, он обернулся, увидел Пирса, мокрого до нитки и взбешенного, который мчался на него, и захлопнул дверь у него перед носом.

Задвинув засов и в спешке ободрав костяшки пальцев, Эдвард окинул комнату взглядом, задержав его на огромном гардеробе, стоявшем у стены. Сзади раздался тяжелый удар в дверь. Ухватившись за край тяжеленного шкафа, он поволок его по полу, скомкав ковер. Раздался новый удар, и засов заходил ходуном в петлях, грозя выскочить. Третий удар сопровождался треском расщепленного дерева.

— Тебе некуда деваться, сукин сын! — услышал он рычание Пирса.

Издав протестующий скрип, гардероб наконец придвинулся к двери, загородив собой проем. Эдвард навалился на него, переводя дыхание и вслушиваясь в беспорядочные удары, перемежаемые угрозами и руганью Пирса.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

После нескольких неудачных попыток выломать дверь плечом они решили сделать передышку.

С другой стороны до Эдварда донесся голос Пирса:

— Джеффри, Брайан — вы двое остаетесь здесь. Смотрите, не дайте ему удрать. А мы принесем топор со двора.

Эдвард, всем телом налегавший на гардероб, не сомневался: Пирс хотел, чтобы он услышал его слова. Гасконец понимал, что загнал его в ловушку. В комнате имелось всего одно окно, забранное свинцовым переплетом, но оно было слишком маленьким, чтобы протиснуться в него. Побеленные известкой стены были сложены из массивных камней. Прислушиваясь к шагам, замирающим в коридоре, Эдвард окинул взглядом доски пола, обнажившиеся под смятым ковром, лихорадочно раздумывая, сможет ли он поднять их и пробиться на нижний этаж. Джеффри и Брайан вновь начали ломиться в двери, отчего гардероб застонал и зашатался. Вооружившись топором, они ворвутся внутрь в течение нескольких секунд.

Поначалу Эдвард решил, что Пирс решил устроить ему персональную вендетту, но теперь отказался от этой мысли, учитывая серьезность ситуации. Причина, из-за которой его с Робертом собирались арестовать, явно была очень весомой. Он вспомнил казнь Уильяма Уоллеса. Мог ли знаменитый разбойник, пребывая в отчаянии или под действием пыток, выдать своим мучителям сведения, благодаря которым те раскрыли планы его брата возглавить новое восстание против короля и самому взойти на трон? Эдвард не верил, что Уоллес оказался способен на такую подлость, но сегодня он собственными глазами видел, что они с ним сделали. И мог ли человек, зная, какие кошмарные мучения ему предстоят, не выдать тайны, которую в ином случае унес бы с собой в могилу?

Отойдя от двери, Эдвард подошел к своему сундуку, стоявшему у кровати. Открыв его, он достал свой меч. За спиной у него гардероб содрогнулся от очередного тяжелого удара. Топая ногой по доскам, он выбрал ту, которая, как ему показалось, откликалась глухим стуком.

— Открывай, Эдвард, — донесся до него приглушенный голос Джеффри. — В чем бы тебя ни обвиняли, будет лучше, если ты сдашься по доброй воле.

Эдвард оглянулся на дверь. Значит, они даже не знают, в чем его обвиняют? Слова Джеффри звучали разумно, а вот события сегодняшнего дня — нет. Он более не доверял людям, в обществе которых провел два последних года. Сунув кончик лезвия в щель между досками, он всем телом налег на рукоять, пытаясь вырвать доску из пола. Эдвард выругался, поняв, что прибита она очень надежно, держится крепко и поддаваться не желает. По шее у него стекали капли дождя и пота, когда он предпринял еще одну попытку и заметил, что лезвие начинает гнуться. Голоса в коридоре зазвучали слабее, как если бы люди принца отошли от двери. О чем они говорят, он не слышал.