Отступник - [3]

Куклу, которую я когда-то видел. Вот только когда?

Я повернул ствол «гатлинга». Надежная машинка! Пока он совершает полный оборот, подавая новый патрон, ствол успевает остыть. Что практически спасает в плотном бою и дает возможность стрелять до полного опустошения кассеты с патронами. Пули прошили мотоцикл, успевший подскочить к нам вплотную. Двоих, человека управляющего мотором, и сидящего сзади, пули пробили насквозь, вырывая кровавые ошметки.

От этого зрелища мне стало совсем плохо, и я выпустил пулемет из рук.

Оставшийся в живых бандит, тот, что был в люльке, воспользовался этим и кинул в нас бутылку с воспламеняющей жидкостью. Стекло разбилось о нос «тевтонца», сразу обхватив его пламенем.

Хан выпрыгнул первым, его плащ занялся огнем. Монах упал и стал крутиться по песку, стараясь потушить себя. Рид выскочил следом. Его правая сторона плаща горела огнем. Не стараясь себя потушить, он подбежал к остановившемуся мотоциклу, схватил бандита за длинные грязные косички.

Я, перевалившись через корпус сваренных арматур, составляющих крепление пулемета, свалился вниз, сильно ударившись спиной о камень. Искры вспыхнули в глазах. Я еле встал, отбегая от «тевтонца», понимая, что если пламя доберется до бака, он рванет.

Рид правой рукой поднял бандита над люлькой, а левой выдернул из ножен широкой нож. Лезвие тесака, сверкнув шлифованным металлом, с размаху рубануло по шее, напрочь отстегнув голову. Обезглавленное тело упало под ноги Рида, обильно заливая багровой кровью песок и сапоги монаха. А лохматая голова с полным ужаса взглядом осталась в руке. Рид повернулся ко мне с обезумевшей гримасой, бросил голову в люльку. Я, стараясь не смотреть на обезглавленное тело, подбежал к нему, повалил и стал закидывать песком. Хан тяжело дышал за моей спиной. Я повернулся, всматриваясь в его грязное лицо.

– Бандиты эти, уроды, всегда орудуют здесь, на южном тракте. Но чтоб напасть на патруль монахов… Видно, их атаману совсем жить надоело. – Хан, отряхнул крупицы песка с лица и черной козьей бородки.

Потом он подошел к «тевтонцу», который продолжал слабо полыхать. Я ошибался, когда думал, что пламя доберется до бака. Лобовая пленка, прикрывающая от ветра, оплавилась и теперь капала жирными огненными подтеками. Хан вытащил из бокового ящика металлический баллон с висящим кольцом на предохранителе.

– Вот беда-то, что б некроз сожрал вашу плоть. – Продолжил он свое ворчание. Выдернул кольцо на круглом баллоне и бросил его на сиденье «тевтонца». Считанное мгновение, громкий хлопок и над машиной поднялось белое облако, полностью задушившее горячие языки пламени. В том, что «тевтонец» не сгорит, мы не были уверены. Хорошо, что у нас имелось изобретение харьковских оружейников: этот баллон, наполненный белым порошком. Наш смотритель называл его огнетушителем.

Но сейчас больше пугало другое – пожар мог привести «тевтонца» в недвижимое состояние. Да и сама зажигательная смесь больше рассчитывалась на сидящих в нем людей. От боевого коня еще несло дымом, и Хан, сильно бранясь, тушил тлеющие сиденья.

Рид, присев на песке, молчал и безумно смотрел на обезглавленное тело. Видимо, отпустило немного. Я протянул ему руку, желая помочь подняться. Он только бросил короткий взгляд и вскочил на пружинистых ногах.

– Так будет со всеми, кто посмеет поднять руку на Рида из Киевского Ордена Чистоты. – Прокричал здоровяк в тишину пустыни.

Только сейчас я вспомнил о том волосатом, который сидел позади ведущего первый мотоцикл. Выхватив обрез, я взвел курки и направился к лежащему вверх колесами мотору. Я прошел мимо тряпичной куклы и мужичка с простреленной головой. А вот и волосатый паренек, лежащий неподалеку лицом вверх, раскинув руки. Он тихо постанывал и щерился руками по песку пытаясь подняться. Я направил стволы в грудь паренька, готовый к любому выпаду с его стороны. Он по-прежнему просто лежал, барахтаясь руками. По его щекам текли слезы, смывая грязь и оставляя чистые полосы. Он весь тряся. Я подошел к нему и пнул со всей силы носком сапога по ребрам. Тишину вокруг нарушил душераздирающий крик, только у присутствующих монахов не было души, и хоть капельки жалости. Нас учили убивать. И пусть этот парень не был мутантом, но он поднял руку на Орден, и это уже каралось смертью. Я присел на корточки, сильно схватив бандита за шиворот. Подтянул к себе, заглядывая в его синие, как небо, глаза.

– Дядь, не убивай. – Затараторил юнец, хотя он был не намного младше меня. Видимо, из-за пышной бороды на моем лице и бешеной агрессии в глазах, я казался намного старше.

– Кто ваш, атаман? Назови мне его имя! – я сильно тряхнул парня, его голова подалась движению. И в этот момент моя рука врезал ему рукоятью обреза. Из разбитой губы потекла кровь. Патлатый всхлипнул и сплюнул в сторону. Вместе с кровью на земле оказалась пара зубов.

– Макота, Макота наш атаман! – Выдавил он из себя.

– Передай своему Макоте, что он перешел дорогу Ордену Чистоты. Ты все понял? – Я впился взглядом в трясущееся от страха лицо. Парень закивал и стал отползать от меня, словно забитая особь ползуна. Потом быстро встал, схватил лежащую рядом флягу и побежал. Вскоре он скрылся из виду.