Отступник - [38]

Каждый источник, применяемый для моего морфизма, не только оставался при мне, но и полностью сохранился в интерфейсе. И не только кусок, применимый ко мне, но весь. Сейчас мой источник, окруженный тремя спиралями эссенций, представлял из себя нагромождение из восьми больших пластов. Демон -15%, Драконид -15%, Кракен -10%, Крысотитан – 20%, Хамелеон -15%, Ангел -10%, Эльф -5%, Волколак — 10%. И теперь, когда ко мне вернулась магия и новый интерфейс, самое время было разобраться в том, что каждый из них мне дает.

Конечно, в первую очередь хотелось повысить живучесть. Я не говорю о возвращении легендарной выносливости, которую давало Сердце Востока. Но до эпической догнать можно. Самый логичный и простой вариант – отказаться от всех оснований кроме демонического. Я наглядно видел, что могут эти твари. Почти полная неуязвимость, огромная сила и выносливость. Легкость в обращении с магией Души, контроль огромного числа демонических марионеток и вызванных тварей.

А еще полное или частичное безумие, неспособность оставить потомство, потеря любой другой магии. И, что самое неприятное, очень высокий шанс вновь оказаться под контролем Императора. Со всеми вытекающими последствиями. Вплоть до полного уничтожения, которое в прошлый раз не удалось из-за вмешательства Святогора. Если бы возрожденный бог не положил на меня глаз гораздо раньше — лежать бы мне трупиком в Коростене.

Еще одна вещь, которая меня останавливала от продолжения морфизма прямо здесь и сейчас — долгий срок изменения источника. Пусть в прошлый раз оно и заняло всего четыре дня, именно столько заняла постройка строений для арены, постановка кухни и прочие приготовления к бездарно слитому турниру у эльфов. Даже немного обидно за них было. Но цель они свою полностью выполнили. И для меня, и для Молоха.

— О чем задумались, господин? — спросила Эва, устроившаяся рядом с мачтой. – Вы в компании трех очаровательных девушек, с вами верные спутники. О чем можно горевать?

— Ни о чем. А вот если подумать, всегда можно найти и причины, и поводы. Главное, чтобы мозги были. Империя с одной стороны, Вольха с другой. Я понимаю, что ты его не помнишь.

– О нет, — оскалилась девушка, – я прекрасно его помню. Это та тварь, которая в вас превращалась и отдавала мне приказы с помощью свистка. Пока Гавриле не удалось вернуть мне способность здраво мыслить. И я с ним с превеликим удовольствием поквитаюсь!

– Не ты одна. Да только сделать это проблематично. Во время схватки я не сумел отличить его от Ильи, воеводы князя Новыша. Сейчас у меня есть одна идея – как можно отличить своих от чужих. И тут все элементарно – те, кто поклоняется Святогору и служат мне, если и не союзники,, по крайней мере, не враги. А вот всех остальных вполне можно подозревать как возможных противников, в кого может Вольха превратиться.

– Если бы при мне был мой нюх, – несколько разочарованно произнесла Дара, длинное предложение далось ей с большим трудом и девушка поморщилась прежде чем продолжить. – Тогда отличить однажды почуянный запах врага не составило бы никаких проблем. Достаточно взять вещь, которую он носил.

– Боюсь, все не так просто. Хотя, конечно, изменить запах и сменить внешность – это две разные вещи, – признал я. – Но не думаю, что смена запаха составит для него проблему. Можно просто помыться с мылом и сменить одежду на новую. В крайнем случае он может забить его другим – например, рыбой или специями.

– Такие уловки не смогут помочь против настоящего волка, – презрительно фыркнула волколачка, но осеклась на полуслове, поняв, что к ней это теперь не относится.

– Не волнуйся, – приобнял я девушку. – Кроме нюха и слуха, есть множество полезных инструментов. Я заметил, что твои зрачки изменились, как у тебя с зрением?

– Необычно, – пришлось признать волчице. – Цвета такие яркие. Я никогда не подозревала, что они могут быть столь же прекрасны, как и запахи, хотя мне их и не хватает.

– Вот! Очень важно во всем видеть хорошее! – улыбнулся я. – Теряя что-то одно мы почти всегда находим новое, пусть и неожиданное.

– Видеть хорошее, – фыркнула дварфийка, устроившаяся у моего бока. – И что же теперь хорошего в том, что мой опекун и приемный отец сбежал? Он потерял армию и форт, вряд ли Длань этому обрадуется. И я не понимаю ваших отношений! Вы же чуть ли не лучшими друзьями были! Так какого черта сейчас происходит? Атака на замок, захват земель.

– Понимаешь, по-другому я не смог бы добраться до тебя. Мне не удалось бы тебя вытащить, и, скорее всего, ты бы погибла.

– И это стало достаточной причиной, чтобы убить огромное количество людей и нелюдей? – с вызовом спросила воровка. – Почему просто не потребовать сдачи?!

– Кажется ты уже вполне оправилась. Для той, кто еще несколько часов назад лежал в кладовой, ты слишком много и громко болтаешь, – сказал я, строго взглянув на дварфийку. – Если ты думаешь, что я хотел нападать на крепость, то ты сильно ошибаешься. Мне просто не оставили такого выбора. Да и не сделай я этого сейчас – пришлось бы сделать это позже – при освобождении территории Славии от соглядатаев и надсмотрщиков. К тому же в Империи не принято карать за провалы смертью. Пусть он и не получит в ближайшее время титул Виконта, но это не повод… – я запнулся. На сколько был тактичен, да и вообще разумен вопрос, который напрашивался сам собой? Не уверен, что спрашивать о таком хорошая идея, но я должен был знать. – Скажи, ты и вправду убила ребенка Энмиры?