Отступник - [140]

– Отставить! – выкрикнул Антон и щелкнул затвором.

Правитель остался на дороге один. Вглядываясь в листву, он был напряжен до предела, готовясь среагировать на малейшее движение.

– Попробуй еще раз, – обращаясь к невидимому противнику, полушепотом проговорил бывший капитан. – И это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.

Просить неизвестного снайпера долго не пришлось – стрела просвистела рядом с ухом Антона, который, отклонившись корпусом, резко вскинул руку и выстрелил. Послышался короткий вскрик, хруст ломающихся веток, а потом глухой звук падения. Правитель бросился в чащобу. Вскоре он вынырнул из кустов с юнцом, которого тащил за шкирку. Ноги паренька безвольно волочились по земле, оставляя кровавый след.

– Скоро сдохнет, сучонок, – констатировал царь. – Бедренная артерия прострелена.

Побледневший Илья шевелил бескровными губами, невидящий взор мальчишки был устремлен куда-то вверх, казалось, он не замечал окруживших его врагов, а разговаривал с кем-то далеким и нездешним.

– Где остальные дикари? – грозно спросил Антон.

Но юнец не обратил никакого внимания на вопрос. Тогда царь с силой тряхнул умирающего.

– Где чертовы мутанты?! Отвечай!

Вдруг узкие зрачки паренька стали округляться, на мгновение взгляд сделался осознанным, он посмотрел на своего убийцу так, как обычно смотрел на всех – с болезненной пытливостью.

– Я слышу тебя, – промолвил Илья, улыбаясь, – но не слушаю.

Сразу же после этих слов, зрачки нуклеара сузились до невероятно тонких полосок, и он потерял сознание.

– Черт! – с досады правитель двинул паренька по лицу.

На Илью этот удар не произвел никакого впечатления, он продолжал беззвучно шевелить губами и наклонившись совсем низко к лицу паренька Антон разобрал слова:

– Саша, братик, я не смотрю, но я вижу тебя… вижу, братик… вижу…

К царю подошел Алфераки.

– Что с ним делать? – спросил начальник гвардии.

Антон хотел сказать что-нибудь вроде: «Оставьте его, сам сдохнет», но у правителя вдруг возникло опасение, что дикари могут оказаться чрезвычайно живучими, поэтому он отдал приказ:

– Добить и бросить. Собаки тоже жрать хотят!

* * *

Каур лежала на крыше длинного многоэтажного дома и наблюдала за улицей через прицел автомата. Над ее головой и плечами Олег заботливо соорудил небольшой домик из картонной коробки, чтобы свет разгорающегося дня не помешал прицелиться. Сверху дорога казалась широкой серой полосой, обрамленной густыми кронами деревьев. Мулатка терпеливо ждала противника. У нее был всего один выстрел, а потом надо было как можно быстрее сбежать по лестнице и покинуть дом. Прикрывать ее отход вызвались Олег и вождь.

Прошлые две ночи и весь день девушка только тем и занималась, что практиковалась в стрельбе одиночными, а также собирала и разбирала автомат. Валерий Кислов не ошибся, Каур действительно оказалась прирожденным стрелком, и два рожка драгоценных патронов не были растрачены впустую. Она попадала в мишень с невероятных расстояний, так что Олег только таращился и качал головой, с восхищением признавая, что за столь короткий срок ученица превзошла учителей. После недолгого совещания вождь и шаман решили, что право решающего выстрела будет отдано нуклеарке.

Но что такое тренировка по сравнению с настоящим заданием? Сегодня, когда противник приблизится, необходимо быстро обнаружить цель и попасть в нее с дистанции в четыреста метров. Второй шанс вряд ли будет предоставлен. Олег утверждал, что среди бойцов обязательно будет молоденькая жрица-видящая, которая безошибочно сможет отыскать спрятанных в Запретной зоне нуклеаров. И потому очень важно убить девушку, сколь бы не казалась она юной, невинной или даже знакомой.

Поднялся ветер. Он дул с умеренной силой на юго-запад, практически перпендикулярно расчетной траектории полета пули, что намного усложняло задачу стрелка. Ведь вчерашние тренировки происходили почти при полном штиле, а сегодня нужно будет делать поправку на движение воздуха. Мулатка не только знала об этом из объяснений Олега и вождя, но и чувствовала такие вещи интуитивно. Она ведь неплохо стреляла из лука, хотя, может быть, и чуть хуже некоторых жительниц Лакедемона.

Наконец, показались первые силуэты врагов. Они были пока еще плохо различимы из-за прикрывающей дорогу листвы.

Если бы не кроны деревьев, если бы не ветер, если бы не большое расстояние, если бы стрелять приходилось не с крыши, то, наверное, уничтожить какую-то девчонку не составило бы труда. Но как много этих «если бы»!

Каур совсем не заботил тот факт, что стрелять придется не в мужчину. Она знала, что палец ее не дрогнет, что убьет она расчетливо-спокойно, не испытывая угрызений совести. Как говорит шаман, у смерти и рождения один исток, а значит, не о чем здесь и рассуждать. Потому что сзади дом и беззащитные дети, потому что многим еще предстоит погибнуть, потому что Саша уже мертв.

На доли секунды мулатка провалилась в воспоминания пятилетней давности. С самого раннего возраста Каур знала, что очень сильно отличается от других детей: темный, почти черный цвет кожи не у всех вызывал просто любопытное удивление, и сверстники давали ей это понять каждый день. Девочка старалась прятаться, но ее всегда находили и, порой задразнивали до слез: «черная мартышка», «угольная грязнуля» – так звучали самые ласковые прозвища. Но было одно место, куда не отваживались заходить даже отчаянно-дерзкие гонители: Городская Библиотека. А там красивый темноволосый юноша, с задумчивыми глазами, похожий на прекрасного принца, вручал ей какую-нибудь книжку с картинками, и слезы высыхали.