Отступление - [142]

      - Вернер, Кац! - тем временем крикнул Гуревич. - Передайте фотоаппараты и изъятые личные вещи пленников.

      По рукам разведчики передали истребованное.

      - Вот, держите, - Рустам буквально впихнул Косолапову за пазуху смотанный тщательно маскировочной белой тканью сверток. - Передашь кому надо. Сейчас с этим гестаповцем закончу и разбежимся...

      - Итак, дорогой СС, - светски улыбаясь, обратился Гуревич к пленнику. - Дальше у нас вопрос попроще: где штаб?

      - На пересечении проспекта Леньина и Дзьержиньского, - поневоле из-за неопытности и волнения сержант исковеркал фамилии.

      - Как добраться, знаешь? Укрепления, ловушки, секреты где? - продолжил наседать Рустам.

      - Не знаю, слово чести, не знаю! - пленник постарался придать лицу выражение кристальной искренности. Отчего в итоге вышло все несколько по-иному: до безобразия подобострастно.

      - Я покажу... - внезапно раздался из-за спины сержанта сдавленный голос.

      Гуревич и унтер разом недоуменно оглянулись на звук. Напрягши память, рустам узнал говорившего. Это оказался тот самый немец, который не участвовал в унизительной сценке общения с местным населением.

      - Я покажу, - подтвердил солдат, выдержав пристальные взгляды окружающих.

      - А с чего это такая похвальная решимость? - поинтересовался Гуревич не без иронии. При этом сержанту, старательно делавшему страшные глаза на подчиненного, аккуратно ткнул кулаком под ребра. Унтер от коварной атаки охнул, согнулся пополам и больше инициативы не проявлял.

      - Все просто, господин офицер, - пожал плечами солдат. - Я не хочу зависеть от капризов господина сержанта. Если он не захочет рассказывать, вы нас убьете, ведь так?

      - Пожалуй, не исключено, - кивнул Рустам. Ответ, несмотря на определенную жестокость, оказался для немца вполне ожидаемым.

      - Потому я и предпочту рассказать все сам, - как ни в чем не бывало спокойно закончил солдат. - Как минимум, я смогу сохранить жизнь.

      - Логично, солдат. - кивнул после секундного раздумья Гуревич. - Тогда давай поговорим с тобой...

      - Добровольский! - оглядываясь по сторонам, Рустам отыскал прапорщика. - Иван Александрович! Этого берем с собой. Остальных передаем вместе с 'потрохами' для контриков.

      - Подождите! - возмутился Косолапов. - Это нам двоих здоровых пленных тащит?! Волоком что ли?!

      - Нет, зачем же, - успокоил Гуревич. - Дадите по комплекту лыж и в добрый путь. Вы позади, они впереди. Чуть что не так - можно стрельнуть. А дальше леса не убегут.

      - А если они не захотят или не умеют? - продолжил настаивать Иван.

      - Тут все просто, - ухмыльнулся Рустам. - Если не умеют, но хотят жить - научатся. Пастор Шлаг вон тоже не очень чтобы... Но ведь научился. Ты лучше побеспокойся, чтобы излишней ретивости по скудости ума не проявили... Ну а если совсем заартачатся, не захотят, можешь одного шлепнуть для острастки. Или опять же палец отрезать...

      - Как это? - даже удился подобной неприкрытой кровожадности Косолапов.

      - Ножом, - доходчиво объяснил Гуревич.

      - Но ведь это же дикость! Они в конце концов пленные, люди, а не скот на бойне.

      - Очень мило, - Рустам улыбнулся словам бойца словно доброй шутке. - А откуда эти милые, очаровательные и наверняка интеллигентные, с высшим образованием может даже люди очутились здесь - на просторах Сибири? Заблудились, блуждая по Африке?

      - Ну... - неуверенно ответил Косолапов. - Их ввели в заблуждение... Пропаганда и вообще...

      - Какая прелесть! - всплеснул руками майор. - Ну конечно! А оружие они взяли случайно! Исключительно как средство самозащиты. От медведей на велосипедах и с балалайками.

      - И все-таки так нельзя! - твердо ответил Иван.

      - Ну черт с тобой! - обреченно махнул рукой Гуревич. - Пристал как зараза! Что я тебе нянька, в конце концов?! Как хочешь веди: хоть на руках неси, хоть в коробке с бантиком, хоть волоком из варяг в греки.

      Диверсанты довольно бесцеремонно подняли с земли унтера и солдата, поставили на ноги. Задав ощутимыми тычками стволов автоматов направление, погнали вперед.

      - Слушай, сержант, - Рустам обратился к пленному. Пойдешь вместе с этими офицерами. Советую вести себя очень тихо и аккуратно. Первый еще ничего, такой же добрый как я... - от этих слов пленника передернуло.

      - А вот второй, - продолжил Гуревич театральным шепотом, указывая на Косолапова. - Сущий зверь. Видишь как молчит? Аж у меня - человека не самого душевного - холодом по нутру скребет... Даже говорить ничего не будет - без разговоров на голову укоротит.

      - Слушайте, товарищ майор! Что за бред?! - возмутился Иван, обратившись к Гуревичу по-русски.

      - Не мешай, боец, ради тебя стараюсь...- поморщился Рустам. И снова, уже к немцу - Видишь, уже дождаться не может, когда передам на руки. Даже боюсь, честно говоря, отдавать. Нарежет ведь он из тебя ремней, как только отвернусь. Ой нарежет... Ну! Авось не пропадешь, немчура.

      Толкнув взбледнувшего пленника, не ожидавшего такого варварства непосредственно с собой, и красноречиво указав в направлении прикомандированных, Гуревич вновь обратился к Ивану: