Отстойник - [6]
Айрин присела нервно — на краешек стола. От тесака далеко не отодвинулась. Неужели серьезно верует в него как в способ оградиться от неприятностей? Загадочная женская душа. Стоило являться в гости с такими настроениями!
— Это был молодой парень… — замялась, словно бы решая, готовы ли мы к ужасающей реальности ее рассказа. — С мечом?
С мечом? Хм. Не поспешил ли я с предположениями насчет ее нервов? Интересно, а мог ли тот латин прятать под кургузым пиджачком меч? Вряд ли. Да и на молодого парня никак не похож.
— Ты факты излагай, — мягко наставил ее Мик.
— Да их не вдруг и изложишь… Даже для тебя они странноваты, чего уж там, будь это такое кино — плюнула бы в экран и деньги вернуть потребовала, потому что такого не бывает, так что даже не знаю… В общем я же врать не буду, ты же знаешь! Только пообещайте что не будете в психушку звонить.
Сейчас помрет от скромности. Или от чего–нибудь более весомого. Я и сам все время влипаю во всякое–разное, чего не бывает. А тут из меня еще пытаются слепого агента. Сперва в психушку не звони, потом сделай то и это, после объясню зачем, а пока просто поверь… И не успеешь опомниться, как Айрин отбывает на Гавайские острова с чемоданом баксов, а ты остаешься в занюханном калифорнийском городке с копами на хвосте, пулевым ранением, океаном штрафов за неоплаченную парковку и обострением геморроя. Не люблю — ну то есть очень. За само допущение того, что этот фокус тут пройдет, Айрин надо бы перекинуть через колено и лупить по попе, пока она не изложит всю биографию свою и того парня с мечом, плюс полный набор неприличных слов на шести устных языках и письменном греческом. Только для этого неплохо было бы, чтобы ее габариты стремились к нормальным. А то еще кто кого перекинет. А ружье, сдается мне, все–таки не заряжено.
— Готовится наврать? — полюбопытствовал Мик. Хотите верьте, хотите нет, а проблески гениальности у него порой случаются.
— Нет, — поспешно отмазалась Айрин. — Просто не знаю, с какой стороны подойти. Такого вы и сами никогда…
— И потому ты нам лапшу вешаешь? Айрин, я либерал, ты ж знаешь. Но вот Мейсон… Он терпением не знаменит.
— Это он прав, — не могу не признать. — Так что выкладывай все по порядку без поправок на то, что мы видели, а что нет. Мы много чего видели, особенно фон — он в каждой стенке дыру провертеть норовит, «вуайеризм» называется. Так что или излагай сухие факты, или выметайся. Мне проблем хватает с одним парнем в черном.
— Это с которым? — наивный фон повертел головой и даже заглянул под стол. По сути, ему бы надо выставить обратный ультиматум. А то делает фигни на три смертных казни, а врет на все восемь. Никаких нервов не напасешься.
— Черт побери! — Айрин распахнула глаза так, что покрасить еще волосы в синий цвет — и выйдет чудо какая анимешка. — И это называется друзья?
А что ей, интересно, не так? И вообще — что у женщин за самомнение? С чего она взяла, что потолкавши одну с фоном гирю, она враз обрела право использовать его, а с ним и меня, в своих темных целях? Мик вообще не способен на чувство признательности. Это надо знать.
Пока Айрин старательно изображала возмущение, в дверь опять позвонили. Ага, ага. Мой друг Панчо Виллья обмозговал ситуацию либо получил соответствующие инструкции от начальства. Не исключено, что теперь он стоит под дверью с большущей пушкой, проклятый гомофоб. А наше ружье Мик не зарядил. И я не зарядил. Не зарядили мы ружье, вот же ведь незадача.
— Теперь–то моя очередь? — мячиком подпрыгнул фон. Ну у него и рожа. От этого латин пробежится до самой исторической родины, благо недалеко. Я прихватил ружье (все лучше, чем ничего) и побрел следом. О, моя утраченная свежесть, буйство глаз, половодье чувств и немалый энтузиазм в избиении непрошенных гостей голыми, можно сказать, ногами! Чего не осталось, того не осталось. Заглянул в патронник. Точно, пусто. Отстой на марше.
Я остался за углом, а Мик, высвистывая что–то наподобие «интернационала», бодро прошествовал к двери и открыл ее.
— Э.
Где–то я это уже слышал. И голос знакомый.
— Давай, — потребовал фон Хендман знаменитым хмурым тоном парня, вынужденного под проливным дождем заниматься парковкой велосипедов. На общественных началах, то бишь задарма.
— Чего?…
— Очень смешно. Бабки принес? Давай сюда.
Что–то отчетливо скрипнуло. Латинские мозги?…
— Какие бабки?
— Слушай, Энрике, не зли меня.
— Я не Энрике! — ого, да это прозвучало чуть ли не категорично. Впрочем, оно и понятно. Готов поспорить, что он Рамон.
— Да знаю я, ты Гюнтер Шварцваальден, чемпион мира по бегу с косяком от правосудия. Какая хуй разница? Гони деньги и проваливай.
Скрип–скрип. Чего ж я ему буклет… ему вентиллятор надо было впаривать. Где–то тут у меня кулер от атлона валялся — машина–зверь, слона сдует. Хотя самому еще пригодится. Тут порой знаете, как жарко становится?…
— Эй, амиго! Я тебя не знаю.
Умнеет на глазах. А все чтобы денег не отдавать. Какая все–таки страшная сила — меркантильность.
— Я тебя тоже, — упорствовал Мик, тоже личность до денег жадная. — Уж не хочешь ли ты сказать, что денег не принес? А хуле тогда явился?
В этом мире святого не осталось! Здесь гоблины выходят в офицеры, орки становятся паладинами, а эльфы ругаются как извозчики. И подвиги у них странные, и методы те ещё. Но даже в такой среде есть место славе, доблести и героизму, ну или по крайней мере какой-то чепухе вроде того.
На стылых и суровых склонах Железных Гор, где спокон века селятся кланы горных гоблинов, можно иногда встретить редкую птицу гобломинго цвета ультрамарин, если не врут упыханные гоблинские орнитологи. Бытует легенда, что поймавший ее обретет небывалую удачу и сможет с легкостью выходить из самых страшных переделок. Однако лихих охотников за удачей осаживает продолжение той же легенды: тот, кого гобломинго клюнет (а клюнет она непременно — склочная скотина, куда там индюкам и эльфам), навеки поражен будет ужасным проклятием, от которого покоя не будет ни ему самому, ни тем, кто вокруг него, да и на дальних задворках мира будет аукаться.
Как быть, если вы вернулись домой из опасного путешествия по чужим мирам, а привычного дома больше нет? Как быть, если вы сами невольно вызвали апокалипсис в родном мире? Улыбаемся, машем и исправляем. Если получится, конечно, с такой командой. Главное, не развалить все еще больше.
Путь домой всегда приятен. Даже когда его затрудняют чащи, засады, собственная некомпетентность и другие объективные трудности. Пройти по прямой — не для гоблинов! Надо потерпеть кораблекрушение, сразиться с монстрами, взнуздать бога… Офицерское звание обязывает — и генерал Панк ведет свою предосудительную сборную к последнему разгромному голу в гномьи ворота.
Умение проходить из мира в мир — это дар или проклятие?Забыть о Земле. Колесить по паутине Дороги, перевозя различные грузы. Отбиваться от придорожных грабителей. Спасаться от разнообразнейших чудовищ и разгулявшихся стихий. Приобретать и терять друзей. Влюбляться и расставаться навсегда…Для Проходимца Алексея Мызина это — призвание.И рутинная работа.Барон Братства Контрабандистов предлагает Мызину совершить «легкий вояж за хорошие деньги» — провести непростой транспорт через несколько миров.Алексей соглашается.
Мир погрузился в хаос. Ведьмы охотятся на людей, а люди — друг на друга. Человек человеку давно не уже серый волк, а мутант-ордынец. Булочники в провинциальных городках — и те с автоматами ходят! И вот посреди этого безобразия храбрый мужик Ларион и разумный говорящий кот-баюн — Шестилап пытаются, во-первых, выжить, и, во-вторых, понять, что можно сделать для исправления ситуации. Похоже, надеяться можно только на детей, лишь с юных и чистых душ может начаться возрождение человеческой расы: «Их должно быть много, грамотных, умелых, способных верить в идеалы, во все то, что мы потеряли…».
Корпус королевских телохранителей. Таинственная цитадель амазонок ее величества, овеянная множеством мифов и легенд, большинство из которых оказываются ложными или не дотягивающими до уровня, какой придается им «за воротами». И что делать Хуану теперь, когда он узнал главный секрет этой организации — невероятное вечное одиночество?Да и нужна ли ему такая лестница в небо, если дойдя до самой ее вершины ты вдруг осознаешь себя слабым и невероятно беспомощным? Несмотря на всю имеющуюся в руках власть, подчиняющиеся тебе войска и государственные институты? А главной платой станет полный отказ от каких бы то ни было норм морали и принципов — иначе там просто не выжить? Готов ли он к этой битве — ибо остаться прежним, не потерять себя, больше не получится?
Впервые на русском языке издается популярный американский писатель Уильям САНДЕРС, автор более чем 70 книг, массовыми тиражами изданных в США.… Америка под властью диктатуры. Пустыни — места ссылок для недовольных, бунтарей и обывателей, подвернувшихся под руку. Но в этом американском «Гулаге» есть люди, способные к сопротивлению… Однако их бунт приводит к катастрофическим последствиям…
Стенли Паркер всю жизнь работал на могущественную компанию и считался образцовым работником. Показательная казнь подруги заставила его задумать бегство из корпоративного рая…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.