Отрывки из бесед - [5]

умела тех, кто умер, оживить

и всех потом на танец пригласить,

то разве ты не стал бы утверждать:

Она весь мир способна заново начать!

Для каждой женщины мужчину сотворить,

и каждую болезнь заговорить,

и каждого уговорить не лгать

когда б могла — тебе осталось бы сказать:

Она весь мир способна заново начать!

Когда бы явью оборачивать мечты,

а скуку — праздником весёлым красоты

могла я, и предчувствие беды

прогнать глотком живительной воды,

то разве ты не стал бы повторять:

Она весь мир способна заново начать!

(Пер. Нодар Джин)

КАЛЕЙДОСКОП

Отцу

Я в будущее шла — не странствовала — всегда

кратчайшим из путей

и битву времени с пространством звала пустейшей из затей.

Но что ни путь туда — всекратно в тупик сбегался он. А там

одна дорога лишь — обратно в прошлое, к годам

в моём калейдоскопе. В нём былое сложено в надежду.

Воспоминания — в узор зелёных троп, бегущих между

резцами скал, рассёкших в небе синие его теченья.

В морскую гладь, неосквернённую, как словом —

помышленье.

Пусть небоскрёбы Рима Нового, Нью-Йорка,

так надменны, —

в калейдоскопе зримых чувств былого выцветшие стены

им не подмять, как невозможно перещеголять простое,

как вне сиреневого царства правды не найти покоя…

На куполе на золотом воркует утром голубица:

«Возрадуйтесь! Мессия соизволил объявиться!»

Не в Рим, — в былое что ни путь. К сиреневым его

границам.

(Пер. Нодар Джин)

ЭКСПРОМТ

Представь себе улицу,

на ней — деревья,

деревьям определений нет.

Представь себе слякоть, —

как постепенно

в слякоть превращается снег.

Представь себе время, —

его измеряешь

эхом собственных шагов.

Слова, — как они не сказаны мимом.

Шепот — как в крик превратился незримый.

Страх, улетучившийся во сне.

Представь бесконечную линию точек.

Себя — неожиданной рифмою точной.

Двое в комнате.

Зимний полдень.

В природе мятою пахнет вроде.

Двое в комнате.

Зимняя полночь.

Пианино в воде. Чёрно-белые волны.

Представь пустую, пустую улицу.

Тихий, тихий ноябрь сутулится.

Представь себя опавшим листиком,

Который не вспомнится даже мистикам.

Во мраке слова обретают вес.

Мысль оползает — за коркою корка.

Верхний, самый летучий срез

Стал молитвой-недоговоркой.

В отчий, уже позабытый дом

Не возвращается Блудный Сын.

В помышленьи беспечном своем

Уходит дальше в бескрайнюю синь.

(Пер. Нодар Джин)

ПЕСНЯ О НЕПРИКАЯННОСТИ

Жить бы — как на японской гравюре:

чёткий рисунок и цвет.

Роса. Прохлада. Жить не щурясь.

Не тем, чего нет.

Время от времени,

время от времени

я никакого не знаю бремени,

но иногда — беда ли, вина —

мне уже не хватает вина.

Жить — как среди чумы или пира

жили герои в пьесах Шекспира.

Из клетки глядеть на непойманных птиц.

Из глины лепить солдат-неубийц.

Время от времени, время от времени

всё у меня в порядке.

Но порой мне этот порядок

кажется гадким.

Жить — как среди взрослых людей:

мелкие сделки с совестью.

Завидовать прямодушью детей.

«Нет печальнее повести…»

Время от времени, время от времени

мне хорошо с человеческим племенем,

хоть и ночью помню, и днём —

медленно с племенем и гниём.

Жить в золотых песках у моря

синего, рядом — седые горы,

перебирая волну за волной:

чёт ли — придёшь — или жить одной?

Время от времени, время от времени

вспомню — умею ждать,

но порой не хватает времени

уметь или вспоминать.

Жить бы как птицы живут и звери, —

без иллюзии, без веры,

будто радость способна длиться,

а конец — не объявиться.

Знаю, бывают и исключения:

платье кружевного плетения,

сапоги из кожи дублёной,

запах белоснежных пионов,

и одна — сквозная, как нить, —

мысль: кого бы теперь пристрелить?

Жить — как когда-то жили цыгане.

Ночь. Костёр. Туман.

Сладостное самоотрицанье.

Несходящий дурман.

Желание петь: песнею стать бы.

Плакать со слабой будучи храброй.

Время от времени, время от времени

дробь барабанная — да по темени.

Чаще же — как бывало встарь —

только стоны пьяных гитар.

Жить — как узоры в калейдоскопе:

пребражения.

Кто я — белая, чёрная? Обе.

Сон мой — снов спряженье.

Хамелеон мне настроение

дал бы своё, а кошка бы — зрение.

И добыть бы ещё сновидение,

которое мне не снилось.

Время от времени, время от времени

суетливых боюсь сомнений.

А иногда — нагого стыда

неодолимой силы.

Жить в неприкаявшемся пространстве

меланхолией вечных странствий,

стремлением всех полюбить, — любого,

в старом времени или новом.

В самую грязную яму свалиться,

к самому чистому свету пробиться…

Вяжет язык вино шампанское —

привкус стронция.

Слепнут глаза от платья цыганского

днём у солнца.

Ночью же старики о погибели шепчут по-прежнему —

под шелест волны, отраженье луны ласкающей нежно.

(Пер. Нодар Джин)

ОКНО

Окно, мельчайшим дождём окроплённое, —

как только что начатый холст Сёра.

Прозрачный. Влага словно приклеена.

Не движется. Не мокра.

За исключеньем единственной капли.

Она на стекле разбухает, круглится,

напоминая слезинку стыда:

всё начинает светиться, искриться

в ней. Дробится звезда.

Ночь целиком уместилась в капле:

от жары ошалевшая мошкара

мечется в жёлтом, ослабленном

свечении фонаря-шара.

То ли пристыженно, то ли нежно

шар мерцает, как минерал

драгоценный, в заснеженных

укрывающийся горах,

которые завершаются в небе острыми колпаками льда…

И когда потом собравшаяся в капле той вода

начнёт сползать, — за нею прямая борозда, —

она внезапно на мгновенье ока