Отряды в степи - [10]

Шрифт
Интервал


— Сынок ты мой… ненаглядный, — всхлипнула мать. Глаза у ней были полны слез.

Надя закусила до крови губу — боялась, закричит, не дослушав рассказа.

— Ну, а потом, — закончил Семен, — я на турецком фронте вернул обратно свой первый, а к нему еще три прибавил да четыре медали. — Он провел по ним чуть дрожащей от волнения рукой.

— Ну, а как же снова «Георгия» своего вернул да к нему других три прибавил? — спросил Филипп. — Даром ведь не награждают…

— Любопытный ты, — улыбнулся Семен. — Ну что ж, придется и про то рассказать.


— В бою за турецкий город Ван я со своим взводом проник в глубокий тыл противника, атаковал его батарею и захватил три пушки. За это меня вновь наградили «Георгием» 4-й степени.

За атаки под Менделиджем я получил Георгиевский крест 3-й степени.

Наша дивизия быстро двигалась на восток. Мой взвод послали в разведку в район города Бекубэ. Мы увидели караван вьючных верблюдов. Это были турецкие обозы. Выбрав подходящий момент, атаковали караван; вьюки были загружены мукой, сахаром, галетами, хурмой и изюмом. От пленных узнали, что впереди движутся турецкие войска, для них и везли продовольствие. Значит, идти к своим по большой дороге нельзя. Проселочными дорогами взвод прорвался через фронт и присоединился к своей дивизии. При прорыве мы захватили в плен сторожевую заставу турок. В эскадроне обрадовались и удивились. Нас не ждали: приказом по полку взвод исключен был из списков части как без вести пропавший. В тылу противника мы пробыли двадцать два дня. Солдаты получили награды. Получил и я Георгиевский крест 2-й степени.

…Однажды вахмистр сообщил, что командир полка приказал достать «языка», и предложил тянуть жребий. Жребий вытянул я. Со мной должны были пойти четыре солдата. Я выбрал самых надежных.

Без шпор и без шашек, вооруженные винтовками и тесаками, мы глубокой ночью прибыли в распоряжение сторожевого охранения полка и, оставив здесь коноводов, пошли пешком. Шли осторожно, а приблизившись к линии турецкой обороны, начали пробираться вперед ползком. Пробрались к первой линии окопов. Противника не было.

Двинулись ко второй линии — и там никого. Подползли к третьей линии — увидели много турецких солдат: сидят и чай варят. Из окопов дым валит, словно из трубы.

Притаились, но ждали напрасно: ни один турок из окопов не вылез. Огорчаясь той неудачей, повернули обратно; время от времени замирали, прислушивались. Вдруг издалека донесся до нас разговор. Знаком я подал команду. Подползли.


И вдруг увидели винтовки, составленные в козлы. Вокруг винтовок спали турки. Ясно— полевой караул. Разговаривали, видимо, часовой и подчасок. Действовать надо было быстро и тихо: где-нибудь неподалеку наверняка сторожевая застава. Я послал трех солдат схватить часового с подчаском. Они бесшумно обезоружили часовых. Я забрал винтовки спящих, передал своим, а затем на турецком языке скомандовал: «Встать, руки вверх!» Турки вскочили, подняли руки… Мы взяли в плен шесть солдат и одного старшего унтера.

За это всех наградили Георгиевскими крестами. А я получил «Георгия» 1-й степени и таким образом стал полным георгиевским кавалером.

Часть третья

ПОБЕДИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ — ДРУГОГО ВЫХОДА НЕТ!

11 января 1918 года. Глинобитная хата, или, как на Дону говорят, землянка, Корнея Михайловича Новикова полна народу. От жары и табачного дыма дышать трудно. На тяжелых, потемневших от времени лавках вокруг такого же тяжелого древнего стола плотно сгрудились станичники. Расположились они и на подоконниках, сидят и просто на глиняном полу, стоят у входной двери, обтирая спинами такие же глиняные стены.

Керосиновая лампа то вспыхивает, то, вновь тускнея, неровно освещает сосредоточенные лица. Вот очень похожие друг на друга братья Сорокины — Дмитрий и Василий. На уголке пристроился круглолобый, с черными усами, в форменной тужурке чиновника почтово-телеграфного ведомства, худощавый Лобиков — начальник почты. У печки — рыжеватый плечистый Сердечный, в гимнастерке с погонами старшего унтер-офицера. В красном углу под маленькой закопченной и засиженной мухами иконой сидит немного торжественный Тит Никифорович Никифоров — крестьянин, а сейчас, как и большинство собравшихся здесь, фронтовик. В боях он показал себя храбрым солдатом: три Георгиевских креста и знаки подпрапорщика свидетельствуют об этом. Рядом с ним, на правах хозяина дома, Корней Михайлович, отец Филиппа.

Сидят Долгополов, Баранников, Морозов и многие другие. Все это станичники, вернувшиеся недавно с германской войны.

Среди собравшихся выделяется простое лицо Оки Ивановича Городовикова. Он, как обычно, немного застенчив, не выпирает вперед и больше молчит. Городовиков в форме казачьего урядника, которая складно сидит на его плотной, коренастой фигуре. Отслужив положенный срок в царской армии, Ока Иванович теперь состоял инструктором при станичном правлении и обучал молодых казаков военному делу.

Особенно выделяется молодцеватый, стройный, среднего роста старший унтер-офицер, полный георгиевский кавалер Семен Михайлович Буденный. Он стоит около Никифорова и горячо говорит, то рубя воздух ладонью, то поправляя небольшие черные усы. Говорит Буденный громко, короткими, резкими фразами.


Еще от автора Игорь Евгеньевич Всеволожский
Уходим завтра в море

Повесть "Уходим завтра в море" принадлежит перу одного из старейших писателей-маринистов - Игорю Евгеньевичу Всеволожскому.Впервые эта книга вышла в 1948 году и с тех пор неоднократно переиздавалась.Описанные в ней события посвящены очень важной и всегда актуальной теме - воспитанию молодых людей и подготовке их для трудной флотской службы.


Неуловимый монитор

О подвигах и мужестве советских моряков рассказывает эта быль. С первого дня войны и до самой победы экипаж монитора «Железняков» громил врага, выполнял сложнейшие задания, не раз действовал в тылу оккупантов. Через смертельные испытания пронесли моряки верность долгу, волю к победе и любовь к своему кораблю.Автор, свидетель и участник описываемых событий, с гордостью рисует своих героев, матросов и офицеров, корабля, ставшего живой легендой флота.


В морях твои дороги

О приключениях юных моряков-нахимовцев Никиты Рындина и Фрола Живцова.


Ночные туманы. Сцены из жизни моряков

Автор романа «Ночные туманы» — писатель Игорь Евгеньевич Всеволожский известен читателям по книгам о маршале С. М. Буденном («Хуторская команда», «Восемь смелых буденновцев», «Отряды в степи»), о генерале Оке Городовикове («В боях и походах») и по многим романам о моряках («Уходим завтра в море». «В морях твои дороги», «Балтийские ветры», «Раскинулось море широко», «Пленники моря», «Неуловимый монитор», «Золотая балтийская осень»).В годы Великой Отечественной войны писатель служил на Черноморском флоте и навсегда связал свою жизнь и творчество с флотом.«Ночные туманы» — роман о трех поколениях моряков советского флота.


Судьба прозорливца

Герой повести, матрос Фрей Горн, в результате контузии обретает дар чтения мыслей и оказывается вовлечен в политические интриги своей родины, «банановой республики» Бататы.Повесть-памфлет, написанная в 1948 г., гротескно изображает страну третьего мира, сырьевой придаток, в которой борьба олигархов за власть подогревается шпиономанией и прикрывается демократической болтовней.


Амурские ребята

Герои повести Игоря Всеволожского – двенадцатилетние Павка и Глаша – жили в военном городке на Амуре, на базе Амурской военной флотилии. Осенью 1918 года безмятежное их детство кончилось – городок захватили японцы и белогвардейцы-калмыковцы. Матросы-амурцы ушли в тайгу и создали партизанский отряд, а Павка и Глаша стали их верными помощниками в борьбе против интервентов...


Рекомендуем почитать
Вестники Судного дня

Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.