Отряд - [5]

Лодок с гребцами атаман станицы Верхнеблаговещенская выделил всего двадцать штук, поэтому переправлялись на этих самодельных судах, держа коней в поводу, чуть больше половины казаков, максимум по двое на судно. Остальные переправлялись вплавь со своими конями, предварительно сложив обмундирование и оружие в лодки к товарищам.

Три сотни саженей водного пространства, да ещё и с течением, признаться, серьёзное испытание. К тому же ночью. С учётом течения, сплавлялись выше от острова Лохматый. Рассчитали всё точно. Дошли до острова, чуть отдохнули – и дальше. Вот и противоположный берег.

Нос моей лодки ткнулся в прибрежный песок первым. Конь, выделенный мне на операцию, уже не плыл, а с трудом шёл по дну за кормой. Рядом со мной сидел казак, назначенный мне в посыльные, державший за повод своего четвероного друга.

Выпрыгнув из лодки, я ступил на берег, за повод выводя коня на сушу. Отметил краем глаза, как ко мне скрытно метнулась тень, рефлекторно схватился за рукоять нагана, выдёргивая его из кобуры.

– Ермак, это я, – прошептал Ромка.

– Хорунжий, ещё раз попытаешься так подойти ко мне, получишь третий глаз во лбу.

Мысленно сбрасывая напряжение, сунул револьвер назад в кобуру.

– Извините, господин Генерального штаба капитан, – обиженно ответил Ромка.

Я, кинув повод в ноги коня, взял названого брата за руку и отвел в сторону, чтобы нашего разговора не услышали высаживающиеся на берег казаки и офицеры.

– А теперь, Роман Петрович, выслушай меня внимательно, – злым шёпотом начал я. – Детство и игры закончилось. Ты офицер! Мы на боевой операции. На тебе ответственность за жизни подчинённых. А тебе поиграть захотелось?! Так о твоей лихости, забубённой и дурной головушке и так уже все знают. Но либо грудь в крестах, либо голова в кустах – это не для моих подчинённых. У меня все живыми остаются и ордена да кресты на грудь получают! Ты всё, Лис, понял?!

– Так точно.

– Вижу, что не понял. Вернёмся из рейда, я до тебя эту мысль доведу как раньше – через руки, ноги и другое место. А теперь докладывай.

Ромка хрюкнул. Не знаю, что он там себе представил, но доклад начал серьёзным тоном.

– Господин капитан, все окопы и ложементы на двести саженей вверх по течению, где они заканчиваются, и вниз на версту пусты. Кроме стреляных гильз, никого и ничего больше нет.

В этот момент к нам подошли сотники Вондаловский, Резунов и хорунжий Казанов.

– Господа офицеры, в округе противника нет. Час на отдых и приведение себя в порядок после переправы. Огня не разжигать. Ночь тёплая, казаки и так обсохнут. В два часа после полуночи выдвигаемся к Безымянной пади.

Дальше я определял порядок движения, цели и задачи каждому подразделению на время марша.

К пяти утра вышли к небольшой роще, с опушки которой можно было увидеть импань[2] и фанзы Малого Сахаляна.

За три часа пути стало понятно, что окружная дорога длиной около шестнадцати вёрст через Безымянную падь в тыл Сахаляна для движения артиллерии и обозов оказалась непригодной. На четвёртой и пятой верстах от берега – два затопленных оврага с крутыми откосами, через которые орудия придётся тащить на руках. Ещё более глубокий овраг был на девятой версте. Его пришлось преодолевать пешком, держа коней в поводу, иначе можно было упасть вместе со своим четвероногим другом с большим риском для жизни, что своей, что коника.

Протащить пушки и обоз через этот овраг потребовало бы очень больших усилий. Проще было бы прорубить просеку, обходя эту естественную преграду. Кроме оврагов, дорога через Безымянную падь несколько раз пересекала топкие низины, где местами кони погружались в болотную жижу по грудь. Поэтому, добравшись до рощицы, остановились на роздых, да и осмотреться надо было, чтобы определиться, что делать дальше.

Честно говоря, я так и не понял генерала Грибского, почему он настоял на разведке таким большим отрядом. Видимо, в его понятии летучий отряд или корволант – это минимум сотня, а лучше две. Мне же было бы куда проще пройти указанный для разведки маршрут малой группой и лучше пешком. Хватило бы одних братов, которые к большим переходам на своих двоих были в своё время хорошо подготовлены. Причём и оторваться от преследователей было бы проще. На маршруте полно и леса, и болот, где нас не достали бы никакие преследователи. А сейчас ломай голову, куда и как двигаться дальше с соблюдением скрытности. А шестьдесят с лишком казаков – не десяток, да и кони за ночной переход сильно устали. Часа три на отдых для них нужно. А мы в этой рощице, как в своё время сказал Савелий Крамаров в замечательной комедии, торчим у всех на виду, как три тополя на Плющихе. Плюс к этому и шумим. Лязг стремян, удил, фырканье лошадей, шепот казаков в утреннем тумане, окружившем нас, далеко услышать можно, а до фанз и версты не будет. Надо будет назад в падь подальше отойти.

Дал команду офицерам уйти назад по маршруту. Там где-то через полверсты в лесочке был небольшой овражек, как раз для скрытой стоянки полусотни казаков. Сам же отправился на опушку осмотреться.

– Ну что здесь, Лис? – шёпотом спросил Селивёрстова, подползя к лежащему в кустах рядом с деревом и наблюдавшему за китайскими строениями хорунжему.