Отряд Трубачёва - [6]

— Тебя не заметили? — спросил Трубачёв.

— Нет, я на опушку не выходил, прятался за деревом. Пятеро их. У трёх винтовки, один «шмайссер»[6] и ручной пулемёт. Если с трёх сторон зайти — можем попытаться отбить оружие. С этим, — показал он на пистолет — воевать стрёмно.

— О какой войне можно говорить?! — вскипел Димка. — А если это всё-таки фильм?

— Дружинин, ты дурак? Мы троих наших танкистов похоронили! Какие тебе ещё нужны доказательства?

— Мы не имеем права вмешиваться в ход истории! — с пылом возразил он.

— Твои предложения? — мрачно спросил Трубачёв.

— Не знаю… нужно выйти на руководство…

— Какое руководство? Ты чего буробишь? — удивился Антон Комаров.

— На наше руководство…

— И что мы им скажем? «Здрассте! Мы — из будущего»?

— Антон! Нужно попробовать… не получится к нашим…

— Что?! Что ты сказал?! Ну-ка повтори! — вскочил Полуянов.

— А что? Я жить хочу!

— Твою дивизию, а! Не знала, что ты такая мразь, Дружинин! — Косухина резво вскочила и с ходу рванула к однокласснику. — Гнида! Наши деды и прадеды кровью заплатили за то, что ты сейчас живёшь на этом свете, а твой поганый рот вякает, что нужно сдаться немцам?

— Это реальность, где у тебя только один шанс, это не ваша «Будь героем», понимаете? Мы не перезагрузимся и начнем проходить уровень заново, мы умрём.

— И ты решил прожить в сытости и благополучии, выдав немцам всё, что знаешь?

— Лена! Не вздумай доставать пистолет! — предупредил ей Трубачёв. — Нам лишний шум ни к чему.

— Сама знаю, — буркнула она в ответ.

— Ага, значит, вы готовы убить меня ради высоких идей?! Да чем вы тогда лучше немцев? Чем?

— Мы тебя убивать не будем, только свяжем, — ответил за всех староста класса. — Сейчас предпримем операцию, а потом решим, что с тобой делать дальше.

Антон с Ромкой быстро скрутили Дружинина и усадили у гусеницы танка.

— Кто пойдёт, командир? — спросила Лена.

— Ты, я, Роман и Антон с Валеркой. Приходится рисковать самой боеспособной частью нашего класса.

— Вояки хреновы. Желаю вам быстро найти свою смерть, а потом наступит мой черёд! — резко выкрикнул Димка.

— Зойка! У тебя шарфик был? Заткни рот этому недоноску, а то ещё будет орать и выдаст наше местоположение.

— Вот, держи, — подала она шифоновый шарфик — а то я не умею.

Косухина подскочила к однокласснику и, резко повернув его голову к себе, засунула ему шарф в рот.

— Тебе полезно, скотина, — злорадно заметила она, видя, как тот энергично замычал. — Посиди, подумай, может, ещё найдешь в себе силы измениться. Только не вздумай врать — меня не проведёшь! Я ложь за километр чувствую.

— Всё, девчонки, мы выходим. Смотрите, чтобы тут было тихо.

— Попить бы… — заметила Маша Луценко.

— Машунь, мы на обратном пути к роднику заскочим. Он тут недалеко. У нас и тары сейчас нет, куда воды набрать, — ответил ей Рудых.

* * *

Все пятеро преодолели километр пути довольно быстро. Уже стоя у самой опушки, они увидели на самом конце луга сгоревшую «Эмку» с открытыми дверями и «полуторку», возле которой лежало около двух десятков тел красноармейцев в разных позах. Трое немцев деловито сносили в «Ганомаг» винтовки и амуницию убитых, безжалостно шныряя по карманам погибших, остальные перебирали бумаги в кузове советского грузовика.

— Лена, ты заходишь с «морды» машины, Рома идёт на тех, кто в кузове, а я беру автоматчика. Главное — его быстро нейтрализовать, их пулемёт вон у бронетранспортёра стоит. Расслабились, сволочи…

— Только бы повезло… — проговорил Полуянов. — Чего смотрите? Кто из нас умеет стрелять?

— Сколько до них от опушки? Метров тридцать? — Ленка навскид оценила дальность до противника. — Есть мысль не выбегать, а залечь прямо здесь и садануть по ним. Пока они поймут, откуда именно стреляют, пока то, пока сё… помните, как в пейнтболе делали?

— А ты, голова! — одобрительно заметил Ромка.

— Тогда я беру тех, кто в кузове, а вы не зевайте с остальными, — предложил Трубачёв. — Приготовились… три, два, один — огонь!

В последующие две минуты каждый из них оглох с непривычки. Севке повезло: первая пуля, предназначавшаяся левой лопатке фрица, угодила тому в затылок. Немец беспомощно дёрнул руками и свалился мешком в кузов. Второй замешкался от неожиданности и получил сразу в грудь, а следом в горло. Ромке свезло меньше: сначала вражеская нога, затем живот и уже только потом грудь. Ленка, задержав кратковременно дыхание, умудрилась попасть одному немцу между глаз, а второго достала почти за «Ганомагом», попав вначале в спину, а затем, уже лежащему на земле, в голову. Первым из ребят пришёл в себя Валерка. Он воровато огляделся и, не найдя опасности, пригнувшись побежал к поверженным врагам. Получив в руки «МГшник», Рудых залёг под переднее колесо и затаился.

— Сев, ты как? — участливо поинтересовалась Ленка.

— В каком смысле?

— Ну, ты двоих людей убил.

— Это не люди, Косухина! Это — фашисты, поняла?! Сейчас кроме ненависти к ним я ничего не чувствую!

— Хм, похвально! А ты, Ром?

— А я чё? Нормально всё. Хоть и одного завалил, а за наших поквитался.

— Антон! — обратился к однокласснику Трубачёв. — Хватай автомат и дуй в грузовик. Осмотри там всё по-хозяйски, а мы пока немцев обыщем. Потом переносим всё в немецкий броневик и сваливаем отсюда. Как бы подмога к фрицам не явилась.