Отраженный свет - [29]

Ситуация повторилась, но медведица на этот раз приняла иное решение. Она рявкнула уже на потомков и отвесила первому подвернувшемуся под горячую руку такой полновесный, звучный шлепок, что его как ветром сдуло. Взвизгнув, исчез в кустах и второй. Только после этого мама опустилась на все четыре лапы и побежала, то и дело оглядываясь.

Встречаются среди медведей и более великовозрастные разини. На одного такого любознательного мы наткнулись во время вьючного перехода. Увидев караван, он не спеша отбежал метров на тридцать-сорок, повернулся к нам лицом и встал на задние лапы, свесив передние и слегка наклонив голову набок. Мы взяли фотоаппараты и начали потихоньку подходить к нему. Мишка отбежал еще немного и снова встал на задние лапы, явно предпочитая быть сфотографированным анфас. Долго не могли мы прийти в себя от удивления - вот он, стоит, видит нас и не убегает. Потом осмелились и робко попросили: "Пожалуйста, улыбнитесь..." Но мишка почему-то вдруг обиделся: "А ну вас, все равно фотокарточки не пришлете"- и важно удалился.

Осенью сине-зеленые ягодные тундры постепенно превращаются в багряно-золотистые, голубица опадает... К этому времени на Камчатке поспевает рябина, кедровые орехи. Медведи уходят в сопки. Наше тесное общение с ними кончается. Лишь изредка в зарослях увидишь теперь плюшевые "штаны" убегающего мишки, а то вообще только по треску кустов приходится догадываться о встрече.

Встречая в это время в лесу раскопанные мышиные норы, мы недоумевали - кто это мог их раскопать, но, вернувшись в поселок, услышали от Портнягина такой рассказ:

— Вот для вас медвежатина бывает хорошая, бывает плохая, а для меня - абы медведь! - И действительно, медвежатина для камчадала- традиционное национальное блюдо, что-то вроде макарон для итальянцев. - Но вот однажды я ел медведя, ну прямо как гусь! И чем бы, вы думали, он питался? - Портнягин замолчал, хитро поглядывая на нас. Я уже хотел было сказать: "Гусями!", но он в это время медленно, торжествующе произнес: - Одними мышонками! Они у него в желудке как галушечки лежали. И, видно, корм их поедал.

Мыши запасают на зиму много корневищ саранки, грибы, семена. Съесть такой запас вместе с хозяином - и вкусно и питательно даже для медведя.

Грустно расставаться с горами, с тайгой и ее гостеприимным хозяином. С благодарностью вспоминаем мы все медвежьи услуги. Мишкино мясо в критические моменты спасало нас от голода. Мишкины тропки помогали пробираться в непроходимых камчатских джунглях, а магистральные медвежьи дороги вообще почти ничем не уступали шоссе, не хватало только километровых столбов и бензозаправочных станций. Но километры мы отсчитывали собственными ногами, а наш транспорт самому высококачественному бензину предпочитал овес. Поэтому для нас медвежьи дороги были ничуть не хуже бетонированных автострад. Постоянно информировал нас мишка о том, что уже пошел нереститься лосось и в какой реке его больше, о том, что поспела ягода...

За время нашей долгой работы мы полюбили этого добродушного и флегматичного увальня, любознательного и рассудительного, миролюбивого и грозного, осторожного и благородного. Научились относиться к нему без страха, но с большим уважением.

Бунт на корабле

Не знаю почему, но Серега давно ходит обиженный, надутый. Как будто его обманули, недодали что-то. Может, ему нашего восхищения не хватает? Но ведь все поголовно высказали как минимум по разу свои восторги его внешними данными. На что уж шофер первого класса без прав, по совместительству конюх - далеко не эстет, и тот почесал в затылке: "Ну, силен!" Или ему нужны постоянно несмолкающие аплодисменты, цветы и воздушные поцелуи? Тогда ты, парень, не туда попал.

Кони у нас не как в кино? И седла без стремян, с крючьями, не погарцуешь. Костер, хоть и натуральный, без подделки, но - при нем посуда, которую надо мыть. Или ты обижен, что Коля и Иван Лексаныч все же сильнее?

Попробуй разберись в чувствительной, ранимой душе белокурой бестии! Ясно было одно - отношения в отряде развивались не по привычному ежегодному сценарию всеобщей гармонии.

Ни от какой работы Серега не отказывался, но к вечеру всегда получалось так, что одного он сделать не успел, для другого был нужен напильник, а его куда-то засунули... Уважительные причины находились всегда - седла он не вынес сушить потому, что вроде дождик собирался; дров на вечер не наготовил - кони убежали и он ловил их целый день...

В характере нашего начальника отряда были некоторые особенности, не мешавшие ему, однако, до этого сезона руководить людьми.

Коля не любил приказывать, требовать, во всем полагался на человеческую добросовестность. Уходя в маршрут и оставляя на лагере дежурного, он никогда не перечислял всего, что надо сделать, - смотрите, мол, сами, и так все ясно. И Серега потом на вполне законном основации оправдывался: "А мне никто и не велел этого делать!" Встав утром немного раньше, он спрашивал: "Я пойду куликов постреляю?" - и Коля в ответ неопределенно пожимал плечами, что должно было означать: "Ладно, иди, только возвращайся, чтобы в маршрут успеть". Серега понимал его разрешение по-своему и возвращался именно тогда, когда все были в маршруте, а дежурный на лагере оставался и без него. И Коля, придя вечером из маршрута, не ругал его - он вообще не умел этого делать.