Отраженная угроза - [56]

Она мечтательно прикрыла глаза. Сенин смотрел на нее и невольно улыбался. Ему самому уже не терпелось, чтоб было так, как сказала Элиза. Ему хотелось просыпаться утром и видеть ее рядом с собой. Возиться в мастерской. Дружить с соседями.

И чтобы обязательно на кухне стояла любимая чашка. Большая фарфоровая чашка, из которой каждым солнечным утром он будет пить горячее какао.

В эту минуту всплыло воспоминание об обещанной сумме. Сердце впервые приятно пощекотали невидимые пальчики.

«У меня всё по-старому, – продолжала Элиза. – Устаю очень. Начальство на меня все дела свалило. Зато могу делать что хочу, всегда прикроют. Народ у нас вообще-то служит скучноватый. Любимое занятие у мужиков – нацепив парадную форму, прохаживаться по пассажирской палубе. Поговорить толком не с кем.

Ну ладно, хватит мне жаловаться. Мы сейчас мотаемся на регулярном рейсе Гермес-Элоиза и еще месяца три будем тут ходить. Окажешься рядом – имей в виду.

Сенин, я, кажется, соскучилась. А ты? Смотри там не переженись по-новому, я такого не переживу.

Целую, Сенин, пока!»

Она приблизилась к объективу и оставила на нем пятно губной помады. В последний момент Сенин успел заметить на ее лице новые морщинки. Он вздохнул и вернулся в реальность, где его поджидал Макреев с компанией, проклятая богом планета Евгения и масса неприятных вещей.

Сенин скопировал письмо в блокнот и отправился в гостиницу.

В коридоре он на всякий случай толкнул дверь Валенски. Он был уверен, что тот снова торчит в лаборатории, однако дверь открылась.

Биолог сидел за столом, перед ним был его таинственный деревянный ящик с откинутой крышкой, а также масса разных предметов – большая лупа, набор кистей и что-то еще.

Валенски дернулся было, желая укрыть свое богатство, но было поздно.

– Секретничаешь? – усмехнулся Сенин. – Давай-давай, одним секретом больше – мне уже не повредит.

Биолог кисло улыбнулся.

– Ладно уж, показывай, – сказал Сенин, – что там у тебя?

– Камни, – ответил биолог.

– Камни? – удивился Сенин. – Надеюсь, драгоценные?

– Ну, почти. Вообще-то, это камни шанко.

Сенин слышал про искусство шанко. Он знал только, что это особый метод рисования на камнях. В ящике биолога было несколько десятков ячеек, где лежали круглые камни, покрытые очень тонким рисунком.

– Увлекаешься рисованием… – пробормотал он, разглядывая коллекцию.

– Это не просто рисование, – покачал головой Валенски. – Каждый камень – часть какого-нибудь мира.

– Какого мира?

– Вы ничего об этом не знаете? Каждый камень взят с поверхности какой-то планеты. А рисунок – характерный пейзаж этой планеты. Или какая-то ее особенность, можно в аллегорической форме. И еще важно, чтобы краски были изготовлены из минералов той же планеты. Представляете – в одном ящике вся Галактика.

Сенин присвистнул.

– И ты облетел столько планет?

– Нет, моих камней тут всего шесть. Остальное от отца. Эта коллекция очень дорого стоит. И чем больше в ней камней, тем она дороже. Я надеюсь также передать ее сыну. Если и он ее продолжит, то мои внуки могут стать очень состоятельными людьми.

– М-да? А что мешает набрать булыжников в ближайшей клумбе и изрисовать их чем придется?

– Нет, – рассмеялся Валенски. – У каждого камня сертификат, заверенный местными властями. Всё честно, всё проверяется.

– Ты и на Евгении взял сертификат у властей?

– Конечно.

Сенин хотел посмотреть, что рисует биолог, но тот моментально прикрыл камень рукой.

– Не надо сейчас смотреть. Я покажу, когда закончу. – Сенин сел в кресло, перевел дух.

– Бросай свои кисточки. Давай нажремся. – Он помахал припасенной бутылкой.

– Есть повод? – испуганно улыбнулся Валенски.

– Повод ему нужен… – пробормотал Сенин и подтянул к себе прибор с тонкими стаканами. – Пей. – Он протянул оторопевшему биологу почти полный стакан.

Тот осторожно взял его двумя пальцами и некоторое время не решался даже пригубить.

– Ганимед, – сказал он, – раз уж мы решили с вами выпить, то я хочу кое-что сказать.

– Не можем, значит, без формальностей, – усмехнулся Сенин.

– Я хочу выпить за вас. Вы сильный и целеустремленный человек, который умеет достигать своих целей. Мне этого не хватает. Я мечтал быть таким, еще когда собирался учиться в школе астронавтов. Но, конечно, каждому свое… Очень хорошо, что мы работаем вместе. У нас с вами всё получится.

Он сделал довольно большой глоток и поставил стакан. Ему хотелось поморщиться, но он сдержался.

Сенин опустошил свой стакан за один прием, шумно вдохнул и потряс головой.

– Кончай мне «выкать», – сказал он. – Слава богу, мы не в офисе.

– Хорошо, – просветлел Валенски.

– А теперь скажи: тебя уже успели обработать?

– Э-э…

– С тобой говорили эти деятели из корпорации?

– Ну, конечно, – удивленно ответил биолог. – Еще вчера.

– Вчера?!

«Вот суки, – подумал Сенин. – Издалека меня проверяли. По-тихому подбирались».

Он даже не стал спрашивать, о чем был разговор, – и так всё ясно.

– Они просили соблюдать полную секретность, – тихо проговорил Валенски.

– Ага, и меня… тоже «просили». – Сенин горько усмехнулся.

– Как вы думаете, – его голос стал совсем тихим, – это законно?

Сенин приложил палец к губам и выразительно посмотрел по сторонам.