Отражение в глазах - [38]

Он бросил еле заметный взгляд на часы. Прозрачный намек поторопиться. Таня встала.

Когда через полчаса она вышла на улицу, из мыслей не выходила мама. Таня вообще плохо помнила других родственников. Самого отца она не знала. Тот появился в жизни матери до рождения девочки и так же исчез, не дожидаясь появления ребенка, может, даже и не подозревая о нем. Естественно, ни о каких бабушках-дедушках с его стороны и речи не шло. А вот бабушку Веру, мамину маму, Таня видела пару раз в детстве. От ее имени в памяти сразу же всплыли строгая прямая спина, букля из седоватых волос и брезгливо поджатые губы, в сердце же ничего не дрогнуло.

Настоящую любовь дарила только мама. Для нее не существовало мелких или глупых событий в жизни дочери. Таня знала, что она придет домой — и мама отложит все свои дела и поспешит ей навстречу, с утешением или поздравлением. Каждый день. Из года в год. Стоит только открыться входной двери. Казалось, мама помнила все: страшные сны, утренники, слезы из-за больного котенка, грядущую контрольную, выпускной в школе, предстоящее свидание, собеседования, проверки на работе… — помнила и обязательно интересовалась результатом, ненавязчиво помогала советом или просто целовала в щеку.

Даже сейчас, спустя столько месяцев после ухода мамы, горло Тани мучительно сжалось. Она остановилась прямо посреди тротуара, чтобы заставить себя размеренно дышать через нос и удержать подступившие слезы.

После долгого блуждания по улицам ноги сами привели Таню к зданию «Центринвеста». К тому времени она порядком окоченела, а потому решила заскочить погреться и поболтать со Светой, тем более приближался перерыв на обед.

Таня не успела подняться на крыльцо, когда стеклянные двери здания выпустили целую делегацию во главе с Максимом Головиным. Тот выступал впереди, как будто случайно отделился от остальных. Осторожная уловка человека, предпочитающего одиночество или же очень избранное общество.

Егор тоже был среди вышедших. Ветер взлохматил его челку и распахнул полы незастегнутого пальто. Таня автоматически отметила, что Княжев сменил рубашку на светло-голубую, а костюм оставил тот же, что был вчера. Высокий, улыбающийся, такой красивый… К его локтю прямо-таки льнула девушка. Эля. Шикарное кремовое полупальто не скрывало ее длинные стройные ноги, изящные сапоги на рискованных шпильках, юбка-карандаш чуть ниже колена, на шее замысловато закручен шарф… И как невыносимо красиво смотрятся они вместе с Егором!

Княжев что-то объяснял идущему рядом с ним невысокому человеку с простоватой внешностью жителя средней полосы России. На Элины замечания незнакомец отвечал писклявым подхихикиванием со странным бульканьем в конце. Вероятно, это и был тот важный гость, из-за которого среди ночи ушел Егор. Если и были остальные, то они слились в неясную массу.

Когда Таня очнулась и начала пятиться с нижней ступеньки, было поздно: Головин уже поровнялся с ней. Вот и попыталась убраться с дороги незамеченной! От досады и холода она начала подпрыгивать на месте.

— Здравствуйте, Максим Александрович.

— Здравствуйте, здравствуйте, Таня, — тот покосился на ее танцующие ноги. — Неужели по работе соскучились?

— Нет, просто была рядом по своим делам. Вот и забежала. Хотя и соскучилась тоже.

Чего уж лукавить?

— Завтра же будете? Очень хорошо. Тогда встретимся сразу с утра. И я очень надеюсь, — в голосе Головина отчетливо прозвучала злость, — что после сегодняшнего совещания по этому многострадальному «Элит-кварталу» ваша папка пополнится новыми идеями и цифрами.

Он хлестнул себя несколько раз по ладони перчаткой. И Таня опять подумала, что постоянное раздражение заместителя генерального директора есть не что иное, как приглушенное отчаяние человека, который привык быть сильным, но все равно ничего не смог изменить тогда, семь лет назад.

Интересно, если она сейчас спросит Максима о причине недовольства этим проектом, он ответит или же грубо осадит? Таня так и не успела ничего решить, когда подошли Егор с Элей, а с ними подкатился и круглолицый гость. Глаза Княжева полыхнули радостным изумлением. Он бесцеременно переложил руку Эли со своего локтя на пальто Максима и чуть подтолкнул их в сторону машин у тротуара.

— Прошу прощения. Мне нужна одна минута, а вы пока занимайте места.

Егор потянул Таню за собой, но сделал лишь шаг в сторону от лестницы. Никакой конспирации. И, конечно же, никто не променял место в партере, идеальное, чтобы слышать и видеть все, на теплый салон автомобиля. Неужели Княжева это совсем не заботит? Единственное, что сейчас волнует ее, — это радость Егора. Значит, все же не интрижка, а что-то большее?..

— Привет. Не ожидал тебя увидеть здесь, — Егор улыбался.

— Здравствуй. Я тоже не собиралась сюда.

Как же гулко бьется сердце! А дыхание перехватывает, видно, от мороза.

— Черт, я опять должен бежать. Но вечер не отменяется.

Княжев качнулся вперед, быстро коснулся губами Таниной щеки и еле слышно произнес:

— Пожелай мне удачи.

Она заставила себя не обернуться ему вслед, а начать подниматься ко входу. Ступенька — «Удачи», ступенька — «Удачи», ступенька… Лишь у двери выдержка изменила Тане, и она проводила взглядом отъезжающие от здания машины. Тонированные стекла мешали понять, кто же смотрит на нее взглядом, от которого жжет и выворачивает все в груди.