Отравление в Уичфорде - [70]

— Алек! — воскликнул он, когда сей джентльмен заявил о своем присутствии. — Потрясающая новость! Я установил главный мотив действий братца Уильяма. Очень романтический. Он хочет жениться на миссис "Эс", но ее доход исчезает в случае вторичного замужества. Что ты об этом думаешь?

— Вот это да! — послышалось взволнованное восклицание. — Неужели правда? Это меняет дело.

— Ты хочешь сказать — видоизменяет. Да, и довольно существенно. Я пляшу от возбуждения, как собака, у которой вдруг оказались два хвоста. Мне кажется, у нас уже достаточно материала (между прочим, одно из доказательств лежит сейчас в моем кармане), так что я, наверное, проведу вечер, сочиняя наше собственное заключение по делу, и один экземпляр мы можем завтра представить поверенному миссис Бентли, а другой отослать Бергойну, как я ему и обещал. Алек, это же победа, триумф!

— Сдается, что так!

— И, послушай, а что, если и она в этом деле замешана чуть-чуть больше, чем мы предполагали? Что, если и сама леди приложила к этому руку?

— Господи! Но ты же не думаешь, что… А?

— Да, ведь это же ясно! Совершенно ясно! Неужели ты полагаешь, что у него хватило бы духу все провернуть в одиночку? Я очень в этом сомневаюсь. Вот почему сегодня утром я все никак не мог уразуметь, в чем заключается его мотив. Но он бы один не решился.

— Но она? Она, по-твоему, на это способна?

— На подстрекательство — да, определенно. И вспомни, как эта леди настроена против миссис Бентли. Нет, я совсем не удивлюсь, если дело примет очень интересный оборот!

— Вот это да! Можно, я расскажу обо всем Шейле? Она уже здесь и просто исходит от любопытства.

В трубке послышались какие-то неясные булькающие звуки.

— Обязательно ей все расскажи и особенно подчеркни, какой гениальный человек дядюшка Роджер.

— Да, вы действительно гениальны, дядя Роджер, раздался в трубке восхищенный женский голос. — Расскажите, в чем дело. Я предпочитаю все услышать от вас лично. Алек ужасно тянет резину, когда говорит о чем-нибудь необыкновенном.

Под аккомпанемент восторженных восклицаний, но выбирая слова, Роджер рассказал Шейле о том, что произошло.

— Ах вы, скверный мальчишка! — весело крикнула Шейла. — Чуть-чуть не женились, а? Ну ладно, ладно, ладно! А о нас напечатают в газете? Поместят мою фотографию на последней с границе? Завтра же побегу сниматься, разве Можно упустить такой шанс. "Сыщик Пьюрфой в ее новом зеленом платье из шелкового крепа". "Сыщик Пьюрфой крадет автомобиль отца для увеселительной поездки". "Та асе леди в длинных перчатках". О Роджер, а миссис Сондерсон…

— До свиданья, Шейла, — поспешно вскричал Роджер, — у телефонов есть уши, как вам известно.

Он повесил трубку и побежал на платформу.

В поезде, на пути в Лондон, Роджер старательно делал заметки в блокноте для будущей статьи в газете и очень был собой доволен. Он также испортил одну страницу блокнота следующим опусом:

Баллада Уичфордской тюрьмы[17]

"Уильям" — мне бренное имя, сэр,

И мышьяк я средством избрал,

Да, плохо я поступил, сэр,

Но я так ее обожал!

Да, все я в жертву леди принес,

И ныне мне брезжит конец,

Но пусть я мерзавец — ее любовь

Была мой земной венец.

А знаете вы, что такое любовь?

Сколь коварна бывает порой?

Сзади ко мне подкралась она

И столкнула в пропасть ногой!

(Разослать в журналы: "Спектейтор", "Черч-тайм" и "Образцовое домоводство"?)

В тот вечер Роджер вернулся в дом Пьюрфоев в начале восьмого. С несколько рассеянным видом он повесил на вешалку шляпу и пальто и выслушал горничную, которая сообщила, что Шейла и Алек — наверху и просили его подняться к ним немедленно, как только приедет.

Не успел он открыть дверь, как Шейла вцепилась ему в рукав и втащила в комнату.

— Вот грядет герой-победитель! — воскликнула от. — А что? Еще есть новости?

— Да, — ответил Роджер. — Новости есть. И, опасаюсь, получилась неувязочка. Я показал фотографию братца Уильяма продавцу из "Уортона", и он клянется, что "пусть лопнут его глаза, но это не тот человек, который купил у него мышьяк"!

Глава 23 Последние открытия

— Не тот человек? — дружно вскричали Алек и Шейла.

Роджер упал в кресло у камина.

— Нет! Ну разве это не обидно? Братец Уильям сыграл над нами скверную шутку.

— А продавец совершенно уверен, что это не он?

— Совершенно. Он сказал, что не забывает лица и абсолютно убежден, что никогда в жизни не встречался с братцем Уильямом.

— Но, может быть, он тогда замаскировался? — воскликнула Шейла.

— Да, я тоже об этом подумал.

— Неужели? — разочарованно протянула Шейла. — До чего вы меня раздражаете, Роджер, всегда-то вы обо всем подумаете раньше всех.

— Не обо всем, — скромно заметил Роджер. — Вот не подумал же я тогда о визитных карточках. А о маскировке мы с продавцом поговорили; я так и этак закрывал лицо, подбородок, лоб, все остальное. Но бесполезно. Этот коротышка совершенно уверен, что к нему приходил не братец Уильям.

— Да, это, пожалуй, удар ниже пояса, — пробормотал Алек. — Что ты собираешься теперь делать?

— Ну, попытаюсь показать ему фото братца Альфреда, Аллена и всех, кто еще придет на ум, хотя все это чертовски запутывает дело. Оказывается, визитная карточка не совсем тот чудодейственный ключик, каким мы ее считали. Ведь любой мог завладеть карточкой, на которой указано только название фирмы, что, по-моему, очень хитроумная и сбивающая с толку уловка. Если бы полицейские тоже пошли по этому следу, то решили бы, что сам Бентли купил мышьяк для каких-то нужд, связанных с производством, и принес его домой, а жена украла мышьяк и отравила его. Таким образом, подозрение в отношении нее только усилилось бы, а настоящий убийца остался бы в стороне.