Отравление в шутку - [31]

— Бедняга, — внезапно пробормотал доктор.

Мы молча начали спускаться по скрипучей лестнице…

Глава 10 ЖЕЛТАЯ КНИГА

— Ну, — сказал Рид, когда мы вернулись в комнату покойного, — теперь многое нужно сделать. Я позвоню Китсону…

— Китсону? — переспросил я.

— Владельцу похоронного бюро. Думаю, семья не будет возражать. Когда привезут гроб, мы заберем тело для вскрытия. Придется мне этим заняться. Мы даже не можем быть уверены, что он умер от отравления гиосцином. Бутылку с бромидом и стакан надо будет отдать на анализ. В конце концов, гиосцина в них может не оказаться. Пока что все это догадки.

Доктор стоял, теребя свои бакенбарды и хмурясь при ярком свете. Тело Туиллса уже положили на кровать и накрыли простыней. На столе лежал томик стихотворений Гейне в желтом переплете.

— Версия самоубийства с каждой минутой кажется мне все менее убедительной, док, — сказал окружной детектив. — Судя по тому, что рассказал нам мистер Марл, у этого парня были какие-то идеи насчет… насчет происходящего здесь. А миссис Туиллс говорила, что перед смертью он что-то писал в книге. Вот в этой?

Сарджент указал на томик Гейне, но не стал подбирать его. Рид, что-то проворчав, подошел к столу, открыл книгу, едва не повредив корешок, и начал листать страницы. Мы заглядывали ему через плечо. Наконец он дошел до форзаца, где было что-то написано…

Очевидно, Туиллс размышлял, держа книгу в руках. Сначала его карандаш рисовал бессмысленные нолики, как делают дети, упражняясь в чистописании, потом разные черточки и фигурки, затем изобразил птицу и наконец угрюмую физиономию с курчавыми волосами. Далее следовала вчерашняя дата —12/10/31. После этого Туиллс написал: «Вопросы, на которые я должен ответить» — и подчеркнул фразу. При перечислении вопросов почерк его стал твердым.

«Уверен ли я, что знаю отравителя?

Что сожгли в камине и почему?

Могли ли особенности личности оставить такой отпечаток? Возможно ли подобное с медицинской или психологической точки зрения? (Да. См. Ламберт, Графштейн.)

Была ли это надежда получить деньги или прогрессирующая болезнь?»

Карандаш снова нарисовал несколько загогулин, а потом…

«К черту!..

Уплыть бы куда-нибудь на восток от Суэца. Елена, красота твоя…

Кларисса Туиллс. Уолтер Уиллсден Туиллс-младший. 12/10/31.

Как насчет C₁₇N₁₉NO₃ + Н₂O? Влияние?»

Сарджент поднял озадаченный взгляд и машинально посмотрел на тело под простыней. «Уверен ли я, что знаю отравителя?» Эта фраза, написанная рукой покойного, отвергала версию самоубийства. Но куда красноречивее казались праздные строчки, нацарапанные в конце. Я представлял себе Туиллса, сидящего у кровати дремлющей жены и смотрящего на нее, размышляя при этом о головоломной проблеме. «К черту!» — написал его карандаш. Уплыть бы в теплые страны, где нет тревог… Дорога в Мандалай[29] — вечный символ для лишенных свободы… «Нет, не могу, моя жена красива, как Елена Прекрасная, — я слишком люблю ее… „Уолтер Уиллсден Туиллс-младший“… Господи, если бы у меня был сын!..» Словно издалека послышался голос окружного детектива:

— Выходит, самоубийства не было. Это очевидно.

— Полагаю, да, — мрачно произнес Рид. — Хотя это выглядит странно. — Он положил книгу с раздраженным жестом. — Предупреждаю, Джо, вас ожидает адская работа. Что означает эта чепуха?

По какой-то причине прочитанное, казалось, расстроило коронера куда сильнее, чем он был готов признать. Рид быстро прошелся по комнате.

— Сожгли в камине? Что именно? Хм… Вы что-нибудь знаете об этом, мистер Марл?

— Ничего, — ответил я. — Никто не упоминал о чем-то сожженном… — Я собирался добавить: «Кроме телеграммы для Джинни Куэйл, которую Туиллс сжег сам», но вовремя остановился. Было незачем усложнять ситуацию. Кроме того, я все еще чувствовал себя виноватым в истории с телеграммой.

— Как насчет C₁₇ и еще чего-то там, док? — спросил Сарджент, снова подобрав книгу. — Вот. C₁₇N₁₉NO₃ + Н₂O. Похоже на химическую формулу.

— Так оно и есть, — отозвался доктор, грызя ногти. — Это формула морфия. Проклятие! Есть в этом доме что-нибудь, кроме ядов?

— Морфий? Но ведь это не тот же яд…

— Нет. Там был гиосцин. А миссис Куэйл подмешали мышьяк. Я ничего не знаю о морфии. Разве только… Хотя нет — его не использовали для отравления.

Сарджент склонил голову набок.

— Вы ничего от нас не утаиваете, док?

— Утаиваю? — завопил Рид. — Я? И как только вам хватает наглости, Джо Сарджент, говорить такое! Утаиваю!.. По-вашему, я не знаю свое дело?

— Я этого не говорил, док. Я только спросил…

— Слушайте! — Коронер сделал еще несколько шагов и резко повернулся. — Это ваш последний шанс, Джо. Предупреждаю, если вы будете в этом копаться, то можете нарыть куда больше, чем в состоянии переварить.

— Ну, док, это уже мое дело. Давайте поговорим с судьей.

Рид посмотрел на него и кивнул:

— Хорошо. Вам решать… Только давайте по дороге повидаем сиделку. Миссис Куэйл знает о случившемся? — спросил он меня.

— Не думаю. Хотя утром был страшный шум, но она, вероятно, пребывала в ступоре.

Мисс Херрис, сиделка, подтвердила это, когда мы постучали в дверь комнаты миссис Куэйл. Это была полная флегматичная женщина с усталыми глазами и усиками над верхней губой. Она сказала, что миссис Куэйл сейчас проснулась и чувствует себя лучше, но еще очень слаба. Пациентка провела скверную ночь — несколько раз у нее была рвота с кровью. Согласно указаниям доктора Туиллса медсестра снова сделала больной промывание желудка и давала ей магнезию, используя также грелки, алкоголь и кофе.