Отпусти синицу - [7]

Г л е б. Вот как… Хороший был учитель.

А н ф и с а. Он вообще был хороший… Все хотел научить меня, мастером сделать, потом — на завод. Не успел.

Г л е б. Теперь я понимаю, почему вы ушли из института.

А н ф и с а. Они считают, что я сделала глупость.

Г л е б. Это хорошая глупость.

А н ф и с а. Я вам покажу другой альбом… Нет, не сейчас.

Г л е б. Странно, какое у вас разное бывает лицо… Очень красивое лицо. (Уходит.)

А н ф и с а. Что? Лицо?.. (Засмеялась неуверенно. Закрыла лицо руками.)

Слышится песня. Два голоса, мужской и женский. А н ф и с а, прихрамывая, поспешила в дом. Подходят  К л а в д и я  и  В а с и л и й, неся на палке корзины с бельем. С другой стороны идет  А л е к с а н д р.

А л е к с а н д р (взгромоздился на забор). Утвердили! О-ля-ля!.. Проект утвержден! Торжественно сообщаю — мой проект принят!

В а с и л и й. Значит, новостройка!

К л а в д и я. Санька, поздравляю, братишка! Но как же ты останешься без бороды? Никакой романтики.

А л е к с а н д р. В этот вопрос необходимо внести ясность. Я говорил, что не буду бриться, пока не утвердят проект. Но я не говорил, что начну бриться после утверждения!.. Хорошо мне сегодня. Вы только посмотрите, какой здесь простор… Вася, ведь простор?

В а с и л и й. Простор, Саша.

А л е к с а н д р. А вы посмотрите, что налепили на этот простор. Стоят деревянные хибары, весной и осенью грязища, за водой идти — спину надорвешь… Так, мать?

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а (в окне). Да уж что говорить!

В а с и л и й. Место красивое. Горы, ширь — душа поет. И сколько таких мест по Уралу — от Ледовитого до казахских степей… Молодец, Сашка, что эту рухлядь ломаешь. Всю бы эту ветошь огнем сжечь, всю начисто из людей вытравить… Да ведь и в новые дома, как клопов, понесут всякое душевное старье — вот что до смерти обидно!

К л а в д и я. Всех клопов не прихватят, по дороге растрясут.

А л е к с а н д р. Слышите, ребята, вокруг озера — набережная из каменных глыб. Там есть несколько родников — из них декоративные водопады. Асфальт и аллеи по кругу. У нас живет один старикан, краевед и ботаник, аллеями займется он. Сюда, чуть ближе, — крытый зимний бассейн, спортивные залы и стадион. Легкость и изящество.

К л а в д и я. Да, пожалуй, — хорошо.

А л е к с а н д р. В обе стороны, крыльями, жилые дома. Два самостоятельных микрорайона. Со школами, магазинами, кинотеатрами. Через них части старого города сомкнутся в единый круг. Рациональность, чувство свободы, взлет.

И л ь я (он давно уже стоит на крыльце). А ежели я не желаю?

А л е к с а н д р. Что — не желаешь?

И л ь я. А не желаю — и все. Домик этот — личная собственность.

А л е к с а н д р. Заплатит государство за нашу собственность.

И л ь я. А ежели я опять не желаю? Торговать с государством не желаю?.. Огороды здесь — во всем районе таких нет. А стадион — на черта мне стадион? Я в футбол не играю. Ну — вам приятных снов, а мне на работу.

Уходит.

А л е к с а н д р. Вот так, стало быть…

В а с и л и й. Ломай, ломай, Саша, ломай к чертовой матери эти заборы, эти купецкие сараи, разгоняй этих гремящих цепями кобелей!

К л а в д и я. И ведь самое потрясающее, что в этих домах с кобелями и засовами — обыкновенные работяги. На войне — воевали, после войны — строили, а сейчас на каждый индивидуальный карман замок вешают.

П р а с к о в ь я  Ф е д о р о в н а (в окне). Ужинать, ребята.

В а с и л и й. Идем, мать!

К л а в д и я. Пошли, Саша.

А л е к с а н д р. Да, иду.

Уходят в дом. А л е к с а н д р  остался один.

Е л е н а (у забора). Здравствуйте, Александр Петрович. Вы уж и не здороваетесь?

А л е к с а н д р. Извините, Елена Савельевна, не заметил вас.

Е л е н а. Странно. Обычно меня всегда замечали.

А л е к с а н д р. Виноват.

Е л е н а. А мы еще и не виделись с вами после того, как вы меня от тех сопляков освободили.

А л е к с а н д р. Да, не пришлось как-то.

Е л е н а. Думаете, благодарить вас собираюсь? Нет. Как-то все равно.

А л е к с а н д р. Почему?

Е л е н а. Все просто. Все слишком просто.

А л е к с а н д р. Что просто?

Е л е н а. День потратить на ухаживание — уже много. Все ясно. В четырнадцать лет все ясно. Атомный век. Некогда. Тайн не существует. Человек ходит голым. И никто не видит, что ему холодно.

А л е к с а н д р. Вы уверены, что никто не видит?

Е л е н а. Разное можно видеть… Приходите сегодня ко мне?

А л е к с а н д р. Зачем?

Е л е н а. Вы не знаете, зачем?

А л е к с а н д р. Сами же упрощаете…

Е л е н а. Не угадали. Я просто прошу.

А л е к с а н д р. Зачем?

Е л е н а. Все вы одинаковы, всем вам только — зачем… А я красивая — мало?

А л е к с а н д р. Красивая… И еще — нищая.

Е л е н а. Придешь?

А л е к с а н д р. Нет…

Е л е н а. Чаще говорят — да… Мило, правда? Все просто. Никто не в накладе. Так и делается. Пять минут на выяснение некоторых данных. Полчаса на все остальное.

А л е к с а н д р. Идите спать, Елена Савельевна.

Е л е н а. А жизнь почему-то длится больше чем полчаса…

Неожиданно около  Е л е н ы  появляется  И л ь я.

И л ь я (Елене). Беседуешь? Сама зазвала, а теперь за нос водишь?

Е л е н а. Опять ты…

И л ь я. Вот жалость — поцеловать некогда, опаздываю. (Перескочил через забор.)