Отпусти синицу - [5]
В а с и л и й. Тьфу!
И л ь я. Кузьма выпить любит, его можно насчет дома уговорить… тесновато у нас. Ну, хоть я с Ксеней перейду, Анфиску с собой возьму… А огород вместе. Заборчик промеж них снесем — и одно, стало быть, хозяйство.
В а с и л и й. Ну-ну… (Чистит ружье, осматривает дуло, и опять Илья будто под выстрелом.)
И л ь я (переходит на другое место). Или квартирантов пустим. Вон Неплоховы сами на кухне живут, а четыре комнаты сдают, и сотню в месяц за них чистенькими.
В а с и л и й. Шкурником прикидываешься? Зачем?
И л ь я. Огород — под клубнику… Между всем прочим, такой-то семьей, как наша, миллионерами можно стать. Баб сколько, да нас трое, да если Сашка женится…
В а с и л и й. Неймется, значит, в миллионеры выйти… А потом?
И л ь я. Жить буду.
В а с и л и й. А сейчас не живешь?
И л ь я. Машину куплю, мебель зеркальную, на юг поеду И всякое такое прочее… нельзя?
В а с и л и й. А работать?
И л ь я. А зачем тогда работать?
В а с и л и й. Ну-ну…
И л ь я. А что? Думаешь, миллиона не смог бы растратить?
В а с и л и й. Не смог бы.
И л ь я. Это почему?
В а с и л и й. Раскулачили бы.
И л ь я. Да перестаньте, Василий Николаевич, ружьем баловаться… Шутите все.
В а с и л и й. Не шучу. Я бы тебя и раскулачил.
И л ь я. Родственнички… Уйду от вас. Сам у Кузьмы дом куплю.
С улицы слышится песня. Появляется К у з ь м а, под мышкой березовый веник.
В а с и л и й. С легким паром, сосед.
К у з ь м а. Сердечно благодарствую.
Из дома выходит П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Здравствуй, Кузьма.
К у з ь м а. То есть — мое нижайшее почтение соседке Прасковье Федоровне.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Слышь, Кузьма… Старуху твою в больницу повезли.
К у з ь м а. Это как — повезли?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Ну — сердце ей схватило. «Скорая помощь» увезла.
К у з ь м а. То есть я не понимаю. А огород кто копать будет? Картошку-то копать надо!
Подходит Е л е н а.
Е л е н а. Дядя Кузьма…
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Что там, Елена Савельевна?
Е л е н а. Умерла…
Быстро уходит.
К у з ь м а. То есть — как померла? (Ему смешно.) Кто — померла?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Господи, Кузьма, не ко времени ты лишнего хватил.
К у з ь м а (возмутился). Это, значит, моя старуха изволила помереть? А огород?.. Ну, то есть сурьезно! А дрова к зиме привезти? А за коровой ходить? А яблоки продавать кто пойдет? А печку топить?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Пойдем-ка домой, пойдем… Думай, что говоришь!
К у з ь м а. А белье вот после бани — это кто стирать будет?..
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Пойдем, пойдем… Нельзя так, Кузьма. У человека жизнь кончилась.
Уводит К у з ь м у.
И л ь я. Я говорил, что помрет! (Вытаскивает из почтового ящика газету, просматривает, хмыкает.) И тут успел!
В а с и л и й. Что там?
И л ь я (читает). «Самое интересное для зрителей началось после окончания спектакля, когда на сцену поднялся городской архитектор Александр Журавлев. Его страстное выступление против равнодушия и халтуры»… (Кинул газету.) Каждой бочке затычка! Городской архитектор… Против халтуры, как же! Чушь собачья.
А н ф и с а берет ведро, направляется за водой.
В а с и л и й. Анфиса, я схожу.
Уходит с ведрами.
И л ь я. Ох и скукота! Ну и скукота…
А н ф и с а уходит в дом.
Творческая интеллигенция… Хоть волком вой. Везде такая скукота или нет? Между всем прочим, везде, должно.
В огороде соседей появляется Е л е н а с лопатой.
И л ь я (обрадовался, бежит к забору). Лена… Елена Савельевна!
Е л е н а. Ну?
И л ь я. Подойди, поговорить надо.
Е л е н а. И так хорош.
И л ь я. На минуту всего.
Е л е н а. Не пойду. (Копает картошку.)
И л ь я. За что ты так? За что гонишь? Лена…
Е л е н а. Отстань.
И л ь я. А ведь любила меня, ух, как ты меня любила..
Е л е н а. Не тебя — тоску свою любила… Отстань, Илья.
И л ь я. А теперь-то что изменилось? И дальше бы так тосковала.
Е л е н а. Уйди.
И л ь я. Я сегодня забегу к тебе перед работой.
Е л е н а. Собаку спущу.
И л ь я. Собака меня знает, между прочим. Не чуди, Ленка, откинешь крючочек, я тихо…
Возвращается П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а, И л ь я поспешно идет к дому.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Вот несчастье-то… Ты опять?
И л ь я. Я-то?.. Заборчик вот надо починить, пожалуй.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Давно пора.
Возвращается с водой В а с и л и й.
В а с и л и й. Анфиса, вода готова! Работка у тебя… Неужели больше стирать некому?
А н ф и с а глянула на него, не ответила. С улицы входит К л а в д и я.
К л а в д и я. Здорово, братва!.. Тысячу раз говорила — не трогай мое белье!
В а с и л и й. Между прочим, в городе есть прачечные.
И л ь я. Ох, скукота!
К л а в д и я (Илье). Воды принеси!
И л ь я. Я?!
К л а в д и я. Двигай, двигай. Развлечешься немного!
И л ь я под взглядом К л а в д и и торопливо берет ведра и уходит.
В а с и л и й. У нас тут Кузьминична умерла.
К л а в д и я. Вот те и раз! Хороший человек была старуха.
В а с и л и й. Странно это — жил, жил человек — и нету больше.
К л а в д и я. Обидно. Затеяла Анфиса с этим бельем!.. Ну-ка, супруг, складывай его в корзины, пошли полоскать.
Повести и рассказы о людях разных профессий и разных поколений. Автор вводит читателя в сложный внутренний мир человека, тяготеющего к осмыслению своих поступков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.