Отпусти синицу - [23]
М и к е ш а. Что — сразу?
К л ю к в и н а. Ипполит Егорович к директору пошел… К директору универмага. Он очень обиделся тогда… Пошел к директору и сказал, что я брала деньги… из кассы. Отдел сразу закрыли, и сразу ревизия… А деньги дома… Деньги, которые я собрала, чтобы внести. И теперь уже никак…
М и к е ш а. Говорил, говорил, говорил же тебе!
К л ю к в и н а. Микеша, я же послушалась, я всю сумму собрала, я шубу продала и еще кое-что, я все хотела внести… Ты бы попросил Евгения Львовича… Ну, Федорова… Микеша. Что — Федорова?
К л ю к в и н а. Он же в милиции работает, он бы мог… А я бы выплатила… Говорят, он может понять.
М и к е ш а. Что, что, что понять?..
К л ю к в и н а. А то ведь суд… Сказали — в суд передадут… Ты попроси, а? (Микеша беспомощно смотрит на мать. И вдруг, все смотря на мать, не двигаясь, плачет.) Микеша… Микеша… Ну что ты, сынок…
М и к е ш а. Не подходи… Не подходи… Сиди там!
К л ю к в и н а. Хорошо, хорошо. Я сижу. Вот видишь, я сижу. (Молчание.) Если бы Евгений Львович за меня попросил…
М и к е ш а. Нет!
К л ю к в и н а. Что «нет», Микеша?
М и к е ш а. Он не будет просить!.. Я не хочу! М-м…
К л ю к в и н а. Тебе очень больно, сынок? Он тебя сильно ударил? Дай я поправлю…
М и к е ш а. Нет!.. Нет!
К л ю к в и н а. Хорошо, хорошо. Я не буду. Я ничего не буду. (Молчание.) Микеша… Тогда меня судить будут. (Микеша отворачивается от нее, прислоняется головой к ограде.) Хорошо, Микеша… Я пойду… Я пойду, Микеша?
М и к е ш а не отвечает, К л ю к в и н а нерешительно уходит. М и к е ш а стоит, прислонившись к ограде. У него маленькая, беззащитная спина. Проступает игривая, упрощенная мелодия, приближается, звучит нелепым диссонансом. Появляется Н и н а, помахивает включенным транзистором. За ней идет Г е н н а д и й. Они не замечают М и к е ш у.
Г е н н а д и й. Выключи транзистор.
Н и н а. Зачем?
Г е н н а д и й. Лучше пойдем.
Н и н а. Ты что, боишься покойников? Мы исходили весь город, у меня ноги отваливаются. (Садится на могильную плиту, вытряхивает песок из туфли.)
Г е н н а д и й. Но тут же нельзя!
Н и н а. Что — нельзя?
Г е н н а д и й. Тут нельзя сидеть.
Н и н а. Я только песок вытряхнуть.
Г е н н а д и й. Ты сама знаешь, что нельзя.
Н и н а. Тогда у меня будут мозоли.
Г е н н а д и й. Выключи транзистор.
Н и н а. Плита теплая от солнца… А ты ужасно нудный. Ищешь Микешу. Потому что так сказал папа. А когда ты скажешь что-нибудь сам?
Г е н н а д и й. У меня здесь похоронена мать.
Н и н а. Пожалуйста, я пересяду на скамейку. Только это ложь, что я пересела, во мне ничего не изменилось. Я та же, что и на той плите. Какой-то девятнадцатый век, сплошное благородство, просто скулы сводит!
Г е н н а д и й. Надо уважать смерть.
Н и н а. Надо уважать жизнь, а не смерть!
Г е н н а д и й. Выключи транзистор.
Н и н а. Пожалуйста. (Выключает.)
Г е н н а д и й. Ты согласилась со мной первый раз за сутки.
Н и н а. Ты помнишь свою мать?
Г е н н а д и й. Немного.
Н и н а. Какая она была?
Г е н н а д и й. Летом мы выезжали на дачу, вечерами выходили на крыльцо, мать пела с хозяйкой старые песни. Деревенские бабы приходили слушать.
Н и н а. А еще?
Г е н н а д и й. Комары кусались… Но мать почему-то не трогали. Когда ловили раков, ей попадались самые крупные.
Н и н а. Еще.
Г е н н а д и й. Помню, как отец сидел в лодке, я кричал ему, что клюет, а он не слышал. Он смотрел, как мать чистит котелок. Я тоже посмотрел. У матери были белые руки, между пальцами просочилась сажа. Я не понял, почему на это можно смотреть долго, и опять закричал, что клюет.
Н и н а. У твоего отца не было другой женщины?
Г е н н а д и й. Мы не говорили об этом.
Н и н а. Напрасно.
Г е н н а д и й. Почему?
Н и н а. Может быть, он хочет, чтобы ты помог ему?
Г е н н а д и й. Я?
Н и н а. Может быть, он хочет, чтобы ты помог ему освободиться. Освободиться от прошлого, которое все равно… здесь…
Г е н н а д и й. Отец никогда не изменит матери. Он любил ее.
Н и н а. Ты дурак!.. Обыкновенный самовлюбленный дурак! (Включает транзистор.)
Г е н н а д и й. Пожалуйста, выключи транзистор.
Н и н а. Ты никогда не будешь радоваться! И другим не дашь! Ты холодный, как устрица!
Г е н н а д и й. Выключи транзистор!
Н и н а. Все хотят, чтобы я что-то решала, думала, противостояла, несла ответственность, каждый хочет сделать из меня хорошего человека! Я не хочу быть хорошей! Мне скучно быть хорошей!.. Господи, как светит солнце… Я не хочу драм! Они всем надоели! Никто не заставит меня страдать, даже твой отец!.. Он лжет!
Г е н н а д и й. Мой отец не лжет!
Н и н а. Меня тошнит от твоей ослепительной рубашки, от твоей вежливости и варенья из тыквы!
Г е н н а д и й. По-моему, еще неделю назад…
Н и н а. Да! Еще неделю, еще два дня назад!
Г е н н а д и й. Ты хочешь, чтобы я ушел?
Н и н а. Да… Не знаю… Да!
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Квартира Ф е д о р о в а. Ф е д о р о в и М и к е ш а.
М и к е ш а. Евгений Львович… Понимаете, Евгений Львович…
Ф е д о р о в. Ты не старайся, ты говори, как думаешь.
М и к е ш а. Да, да, я постараюсь… То есть… В общем, моя мать… Я хочу сказать, что моя мать… Мне очень жалко ее. Она никогда не чувствовала себя счастливой. Ей очень хотелось иметь семью… мужа. У меня ведь не было отца… то есть… вы понимаете. Однажды ей показалось, что все будет хорошо, она радовалась, что будет мужчина в доме… сказала, что и для меня лучше. А он обобрал нас до нитки и уехал. Она даже не плакала. Сделалась какая-то ватная — куда посадишь, там и сидит. А потом все просила у меня прощения и твердила, что все исправит. Ей казалось, что она в чем-то виновата… А она не виновата. Разве человек виноват в том, что у него белые волосы или маленький рост? Это у нее характер… Я тогда не понял, что она хотела исправить, только потом догадался, что она решила во что бы то ни стало найти мне отца… То есть… Я понимаю, что на самом деле не совсем так… не полностью из-за меня… Только какая разница, из-за чего человеку плохо? Ну, и пошло… я мужчин презирать стал! Не всех, но… Придет, напьется, требует, чтоб ботинки снимали… Не понимаю! Хорошо, что ни один такой на ней не женился. Я ей говорил, но… В общем, сейчас совсем плохо — растрата у нее. В суд передают…
Повести и рассказы о людях разных профессий и разных поколений. Автор вводит читателя в сложный внутренний мир человека, тяготеющего к осмыслению своих поступков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.