Отпусти меня завтра - [26]

Но во всей этой истории имелся один огромный минус, который напрочь убивал все плюсы: в этом доме вместе с отцом и Алексеем также жил и Кирилл. Чем это грозило? Пока не знала, но ясно осознавала: ничем хорошим.

– Ольга, ты проснулась?

– Да, – ответила, соскальзывая с подоконника.

– Я уехал.

Нет, отец не мог видеть мое лицо в этот момент, но моя правая бровь явственно поползла наверх, собираясь закрепиться там надолго. Во-первых, этот человек никогда не отчитывался передо мной. Никогда и ни в чем, а потому последняя фраза настораживала.

Во-вторых, он контролировал каждый мой шаг – самостоятельно или с помощью охраны, неважно. Важно то, что он не мог просто так оставить меня, учитывая, что на кону стоит самая выгодная сделка в его жизни. А значит… В чем-то был крупный такой подвох.

Я не выходила из комнаты. Специально не выбиралась из своего уголка, чтобы у отца даже малейшего повода не было за что-нибудь зацепиться. Спокойно умывалась и приводила себя в порядок, потихоньку собирая два объемных чемодана. В один полетела одежда и обувь, тогда как второй я оставила под женские мелочи для сердца, лица и души.

Чем больше живет человек, тем больше у него появляется особенных вещей, которые несут тайный смысл, доступный лишь ему одному. Для меня все они были памятными. И коротенький маленький коричневый плед с витиеватыми золотыми узорами – его мне купила мама, когда заметила, что я люблю подолгу сидеть в кресле и рисовать.

И тяжелый альбом с белоснежными листами, что заполнен карандашными рисунками лишь на малую толику. Его я приобрела в обычном канцелярском магазине, но каждая картинка была моей памятью.

И объемная литровая кружка из темного матового стекла – горький кофе из нее имеет свой особенный привкус. И медведь…

Белый плюшевый медвежонок в колпаке Санта-Клауса. Он частенько составлял мне компанию, зная намного больше, чем кто-либо. Я даже не помнила, когда он у меня появился, да только дорог от этого был не меньше.

И мамина фотография. Та единственная, какую мне удалось захватить с собой, когда отец избавлялся от старых вещей. Иногда казалось, что она смотрит прямо на меня и подбадривает своей мягкой улыбкой. Будто говорит: поверь, все будет хорошо. Просто поверь.

Чемоданы были собраны, я одета. Пятнадцать минут до новой жизни и невозможность сделать глубокий вдох. Страх прокатывался по коже, вставал комом в горле. Осматривала дом, убеждая себя в том, что вижу его в последний раз. Больше сюда не вернусь ни за какие коврижки.

Я как раз пыталась засунуть в себя завтрак, когда увидела через окно, как ворота открываются. Самое интересное, что в доме охраны не было вообще, но вот на улице появился сначала один папин оловянный солдатик, откуда-то из кустов выпрыгнул второй, у дальней беседки засветился третий. Все-таки я была права – меня проверяли на предмет побега.

Залпом допив остатки кофе, я натянула улыбку и пошла встречать водителя серебристого мерса. Только и успела открыть дверь, как на меня налетел ураган по имени Алексей.

– Привет, солнце! – звонко чмокнул он меня в щеку, закружив по холлу.

Слегка пошатывалась, когда поставил меня на ноги. Ошалело смотрела на парня, который светился как начищенный самовар. Накинув мне на плечи пальто, он ловко подхватил мои чемоданы, да и меня подтолкнул к выходу. И все это с такой легкостью, с какой-то веселой поспешностью.

– Ты как? Как спала? Я сегодня спал как младенец. Правда, мне пришлось вчера буквально отвоевывать для тебя спальню рядом с моей, но я молодец, – выпалил он все это скороговоркой, словно поезд утаскивая меня в сторону припаркованной у дома машины.

Мой автомобиль, мою малышку у меня отобрал отец. Даже не знала, где она сейчас. Он грозился продать – возможно, так и поступил.

– Ты молодец. Признаться, я и не надеялась на отдельную спальню, – ответила я, дожидаясь, пока он загрузит мои чемоданы в багажник.

– Да? Черт, если бы я знал, настоял бы на общей комнате, – притворно огорчился он, картинно всплеснув руками. – Но сделанного не вернешь. Хотя… Девичник с ночевкой мы, несомненно, сможем устроить.

Мне нравился его энтузиазм. Лешка был одним из тех людей, на которых невозможно смотреть без улыбки. Щеки уже болели, когда мы подъезжали к дому, в котором он жил. В роскоши этот особняк значительно превосходил наш. Казался непозволительно огромным внешне. Светлая отделка резала глаза, тогда как двор представлял собой не меньше чем спортивное поле.

– Добро пожаловать в наше временное пристанище, – учтиво открыл Лешка передо мной дверцу, когда его машина остановилась в гараже, где могли бы поместиться еще минимум две такие же.

– Почему временное? – нахмурилась я, понимая, что чего-то не улавливаю.

– Отец обещал подарить нам на свадьбу квартиру в центре, – произнес он как что-то обыденное, привычное.

– Леш, – окликнула я его, остановившись. Парень уже нес мои чемоданы к двери, ведущей в дом.

– Да, солнце? – обернулся он, широко улыбаясь.

– Ты ведь понимаешь, что это не игра? Мы поженимся. Не знаю, надолго ли, но поженимся. Будем вместе жить и…

Что «и», я так и не смогла придумать. Наше совместное будущее никак не хотело представляться. Что мы будем делать вместе? У него работа и свои увлечения, у меня… Пока пустота. Если все получится, я уеду путешествовать, но тащить его за собой – это эгоистично. Конечно, если он захочет, я не буду против, но… Как это представить? Знакомлюсь я с мужчиной своей мечты, привожу его к себе и говорю: «Любимый, а это мой муж».