Отпуск Мегрэ - [42]

– Я бы не сделала этого ни для кого другого!

– Безоговорочно вам верю.

– Я сильно рисковала.

– Да уж.

– Если бы вспыхнул скандал…

– И он скоро разразится.

– Чего же вы от меня хотите? Зачем пытаетесь напугать?

– Я сам напуган еще более, чем вы. Стараюсь все понять, чтобы предотвратить несчастье.

– Вы уверены, что Одетта не уехала?

– Да.

– А я не верю, чтобы он мог уехать один, без нее.

– Я тоже.

Ольга уставилась на комиссара, не веря своим глазам.

– Но что же тогда?

– Его не видели в Сабль с того вечера, когда был намечен побег. На вокзале его тоже не видели. Скажите, где они должны были встретиться?

– На маленькой улочке за приемной доктора.

– Во сколько?

– В половине десятого.

Как раз в то самое время, когда Беллами устраивался с виски в библиотеке неподалеку от спальни жены.

– В тот вечер в префектуре давали обед, на котором он должен был присутствовать.

– Вы уверены, что Одетта с тех пор вам не звонила и вообще не подавала признаков жизни?

– Могу в этом поклясться, комиссар. Вы же сами видите, что я все вам рассказала совершенно откровенно…

– Вам известно, где познакомились Эмиль и ваша подруга?

Ольга несколько смутилась:

– Не знаю, стоит ли вам об этом рассказывать. Боюсь, вы не поймете. Все у них получилось как-то по-детски.

– Не забывайте, что я тоже когда-то был ребенком.

– А вам случалось неделями подстерегать женщину, чтобы потом идти следом за ней по улице?.. А вот он именно так и поступал. Особенно когда она приходила ко мне. Было это осенью. Ей хотелось обновить свой гардероб. Приходила она довольно часто. Выбирала моменты, когда муж был занят на консультации, чтобы чувствовать себя свободной, поскольку не делала в это время ничего дурного. Эмиль ходил следом за ней. Вы видите, как все просто!

– Полагаю, что потом он стал писать ей записки?

– Да, но она более двух месяцев не отвечала. Когда же ответила, то потребовала только, чтобы он оставил ее в покое.

– Могу себе представить.

– Все это выглядит смешно, когда происходит с другими…

Ей-то, конечно, страстные переживания и приключения подруги не казались смешными.

– Так вот, после того письма он однажды утром поднялся сюда и заявил: «Мне совершенно необходимо поговорить с вами». Одетта не знала, как поступить. Оставить в салоне я их не могла и отправила к себе в кабинет… После этого они продолжали переписываться.

– При вашем посредничестве, как я полагаю?

– Да. Потом…

– Я понимаю…

– Все было чисто, клянусь вам.

– Ну конечно!

– Доказательством тому служит, что Одетта не колебалась все бросить и последовать за ним. В Париже ей пришлось бы тоже работать, ибо их положение было бы довольно посредственным в материальном отношении. Когда я спросила, заберет ли она свои платья и драгоценности, она ответила: «Ни в коем случае. Я не возьму ничего! Хочу начать новую жизнь!»

– А Беллами?

– Что вы хотите сказать?

– Он не испытывал никаких сомнений? Вы никогда не видели, чтобы он бродил поблизости? И еще один вопрос: ваша подруга хранила у себя письма любовника?

– Наверняка!

Она поняла, что он хотел этим сказать.

– Еще один вопрос: вы уверены, что, помимо вас, никто об этом не знал?

Судя по ее виду, он понял, что здесь что-то не так.

– Я теперь себя спрашиваю, как же я об этом не подумала? – задумчиво пробормотала она. – В начале весны Эмиль целую неделю пролежал в постели с ангиной.

А письма продолжали поступать в мой почтовый ящик.

Нужно сказать, что он из предосторожности никогда не направлял писем по почте. Однажды, когда я рано открыла дверь, заметила девочку, которая тут же убежала…

– Люсиль?

– Да, это была его сестра.

– Вы уверены, что он предупредил ее о своем отъезде?

– Может быть и так, но я не знаю. Больше ничего не знаю. Все это выглядело таким простым, легким, невинным…

– Видите ли, мадемуазель, есть еще один человек, который уже несколько дней занимается тем же поиском, что и я, причем обогнал меня в этом. А я только этим утром добрался сюда…

– Но как вам это удалось?

– Я просто шел от двери к двери. Потому что исходил от Одетты и Эмиля. Ибо так и должно было случиться: они где-то встречались. И еще потому, что не сообразил, как это сделала бы на моем месте женщина, не догадался о портнихе. А кто оплачивал счета мадам Беллами?

– Ее муж посылал мне чек в конце года.

– Он знал, что вы с ней дружите с детства?

– Наверное. Во всяком случае, Одетту и меня часто видели вместе еще до того, как он в нее влюбился.

– А она его любила?

– Полагаю, что да.

– Умеренной любовью, как я думаю, когда определенную роль играли большой дом, драгоценности, платья и машина…

– Вероятно. Одетта всегда боялась кончить так же, как ее мать. Но что же мне теперь делать? И как вы собираетесь поступать?

В это время зазвонил телефон.

– Вы позволите?

По мере того как слушала, прижав трубку к уху, она бледнела и вдруг стала подавать знаки Мегрэ.

– Да, доктор… Алло, доктор, я вас плохо слышу…

Это Ольга, да… Как? Повторите, пожалуйста, имя…

Мегрэ?..

Она взглядом просила совета у комиссара, и тот кивнул.

– Вы хотите знать, приходил ли он ко мне?

Комиссар пальцем ткнул в комнату, и она, не будучи уверенной, что правильно истолковала его жест, наугад ответила: