Отпущение грехов - [64]

— Прости меня, Господи, за то, что я сбилась с пути истинного, — шепчу я, открывая бутылку виски и доставая флакон из косметички. — Прости меня за то, что этот человек осквернил мое тело. Прости меня за то, что я поверила в его ложь.

Я бросаю кубики льда в стакан, а затем наливаю виски, наблюдая за тем, как янтарная жидкость заполняет пространство между кубиками, и как тает лед. Беру флакон, открываю его и высыпаю порошок в напиток. В моем животе растет тяжелый ком, пока я смотрю, как растворяется яд. Я не хочу этого делать. Но после я засовываю пустой флакон в свой кошелек. — И прости Эзру за грехи, которые он совершил. Аминь.

Последние слова отдаются болью…

Я смотрю в окно и вижу, как он подходит ко входу здания. Мысленно начинаю отсчет. Один. Два. Три… Я опираюсь на барную стойку, скрестив ноги. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Мое сердце гулко стучит в груди, внутри все дрожит в ожидании. Я встряхиваю волосы и поправляю прическу, прежде чем откинуться назад. Кладу одну руку на холодную гранитную столешницу, держа бокал, и жду. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь. Секунды кажутся вечностью, и часть меня задается вопросом, хватит ли у меня сил сделать это. Я смотрю на напиток и борюсь с соблазном вылить его в раковину. «Не делай этого, Эвелин».

В состоянии, близком к агонии, я отсчитываю сто двадцать секунд, пока жду, когда он придет ко мне, к своей маленькой убийце. Я слышу звон его ключей, щелчок блокировки, как скрипит дверь, когда он открывает ее.

Он входит в кухню, останавливается, когда видит, что я сижу за столом. Красота делает всех мужчин слабыми, даже богов. Его глаза сузились, и он бросает ключи на столешницу.

— Чем занимаешься, Эви?

— Жду тебя, — усмехаюсь. — Где ты так долго был? — спрашиваю я, улыбаясь еще шире. Картинка того, как они с Джен улыбаются друг другу, вновь вспыхивает в моей голове, и я испытываю еще большее желание влить этот гребаный напиток ему в горло и посмотреть, как он задыхается. «Потерпи, Эвелин».

Эзра обхватывает мой подбородок, как обычно, и проводит большим пальцем по нижней губе.

— Что я говорил о вопросах, маленькая убийца?

Я держу выпивку, кубики льда стучат о стекло.

— Я приготовила тебе выпить. — Биение пульса отдается в ушах, я знаю, если он догадается, что я сделала, он изобьет меня, изнасилует и убьет. Если он все узнает, до рассвета мое тело уже будет на дне Гудзона.

Его взгляд встречается с моим и не дает мне пошевелиться. Он склоняет голову на бок, на его губах играет легкая улыбка.

— Как мило с твоей стороны.

Эзра походит и берет из моей руки бокал. Он уверенно смотрит на меня обвиняющим взглядом, его глаза блестят.

Я не могу дышать.

Он подходит ближе и хватает меня за бедра. Разводит колени и оказывается между моих бедер. Жар от его тела распространяется по моей коже, и я почти жалею о том, что собираюсь сделать, потому что я буду по нему скучать. Его пальцы трогают мою кожу, пока он подносит стакан к губам. Мое сердце бешено колотится в груди, руки мелко дрожат. Один большой глоток, больше ничего не нужно, и этот танец с дьяволом закончится. Мой грех будет отпущен, и я очищусь в глазах Господа.

Стакан касается его губ, а затем он останавливается и смеется. Он протягивает мне бокал и прижимает прохладный край стекла к моей нижней губе. Я плотно сжимаю губы, когда он сильнее подталкивает стеклянную грань к моему рту. Закрываю глаза, мой пульс теперь угрожает разорвать мои артерии. Его рука движется к моему лицу, и он стискивает мою челюсть.

— Выпей, — его брови приподнимаются, — маленькая убийца.

Я отворачиваюсь от него. Хочется зарыдать, ведь он обо всем догадался, и сегодня вечером я окажусь на дне Гудзона. Холодные струйки пота стекают по моей коже. В панике я смотрю на дверь, пытаясь разработать план, как добраться до выхода. Я знаю, что Эзра никогда не выпустит меня из этого дома живой.

— Пей. Он еще сильнее сжимает мою челюсть и трясет мое лицо.

— Пей — рычит он, в его глазах зарождается буря, в которой сверкает холодная угроза смерти.

Стакан выскальзывает из его руки и падает на пол. Осколки разлетаются во все стороны. Я пытаюсь спрыгнуть с барной стойки, но он ловит меня рукой и прижимает к своей груди. Мне остается только прокручивать в голове, как он возьмет осколок стекла и перережет мне горло, или, может быть, он вытащит пистолет из-за пояса джинсов и выстрелит мне в голову. Он, вероятно, завернет мое тело в ткань — простыни, на которых он трахался с этой рыжеволосый шлюхой, он обернет ими мое мертвое тело и закинет в багажник. Он проедет по мосту, а затем бросит меня в реку, наблюдая с широкой усмешкой, как меня будет поглощать глубина. И я отправлюсь в ад, потому что не успела освободиться от грехов. Страх, пульсирующий внутри, вызывает у меня головокружение и тошноту.

На его лице появляется гримаса, когда он зажимает в кулаке мои волосы и кладет другую руку мне на плечо. Его сердитый взгляд находит мои глаза, и он так сильно сжимает, что я изгибаюсь от боли. Он дергает меня за ноги, и я падаю. Инстинктивно я пытаюсь удержать себя на ладонях, и они приземляются на кухонную кафель. Я пытаюсь не удариться подбородком о пол, но в ладони впиваются осколки стекла. Пол мокрый и скользкий от пролитого виски, и когда я пытаюсь уползти от него, мои руки начинают скользить. Эзра усаживается на мою спину и всем весом наваливается на меня. Я чувствую, как он наматывает мои волосы вокруг запястья, и, конечно же, натягивает их, прежде чем прижать мое лицо к мокрому полу.