Отпущение грехов - [62]

— Мы можем пойти по легкому пути, дорогая, или… — Она начинает яростно сопротивляться. — По сложному, — хлопаю дверцей машины и закрываю ее на замок.

Слезы текут по ее лицу, когда она пытается отстраниться от меня.

— Пожалуйста, — умоляет она.

Я наклоняюсь и обхватываю её за бедра, перебрасываю через плечо. Она кричит, как гребаная банши, извивается и бьет меня по спине.

— Не убивай меня, я не хочу на дно Гудзона. Пожалуйста! — ее кулаки колотят по моей спине, а я продолжаю идти к лифту. Зайдя в кабину, нажимаю кнопку своего этажа. Дверцы закрываются, и я слышу только ее громкие рыдания.

— Пожалуйста, не убивай меня, — снова шепчет она.

Я закатываю глаза: — Я не собираюсь убивать тебя, Эви. Черт, это ты носишься по округе как маньяк-убийца.

Лифт останавливается, и двери открываются. Как только мы оказываемся в моей квартире, я расслаблюсь. В стенах моего дома она может бушевать сколько угодно. Я бросаю ее на диван, и она остается лежать на нем. Отворачиваюсь и беру на кухне бутылку виски, отпиваю большую порцию прямо из с горла.

— Ты меня ненавидишь? — она проводит пальцем по мокрым щекам.

Я делаю еще один глоток виски.

— Нет, — вздыхаю. — Ты убиваешь людей, я убиваю людей. Ничего необычного, правда? Мир от этого не разрушился.

— Ты убиваешь людей, Эзра, — она смотрит на меня, сжимая распятие. — Я убиваю плохих людей.

Я прищуриваюсь и смотрю на нее.

— Я не попадаюсь. Я не оставляю тела на заднем сиденье машины, и я уверен, что не убивал четырех гребаных парней в одном и том же месте за две недели, — я приближаюсь к дивану, на котором она сидит, и смотрю на нее с высоты своего роста. — Ты отправишься в тюрьму, Эви, а потом — в психиатрическую больницу, потому что по закону убийство во имя Бога не является законным оправданием.

Её лицо бледнеет, и она выдавливает:

— Ты все еще думаешь, что я похожа на ангела?

Я вновь трогаю рукой волосы и уже готов вырвать несколько прядей. Я даже не знаю, что с ней делать. — Эви, что…

В этот момент раздается звонок в дверь, и я с радостью сбегаю, чтобы окончательно не выйти из себя.

Эви вызывает привыкание, она может держать меня в своей власти, но она точно съехала с катушек. И, может быть, поэтому я так сильно ее хочу. В моем мире я живу на грани. Быть с Эви — это означает жить на коротком поводке, подчинять ее, владеть ею и постоянно ждать, когда она укусит, если я толкну ее слишком далеко. Я жду того дня, когда она попытается меня убить, и когда этот день наступит, я буду бить ее, пока она не истечет кровью, я буду трахать ее, пока она не станет молить о пощаде.

Я открываю дверь, и молодой парень за порогом испуганно отпрыгивает назад, широко раскрыв глаза. Он сует мне в лицо букет и сразу же убегает. К цветам прикреплена маленькая открытка для Эви. Я закрываю дверь и тороплюсь в комнату.

— Кто, черт возьми, присылает тебе цветы? — я бросаю их на стол, оскорбленный тем, что некто неизвестный купил для нее эти гребаные цветы. — И почему их доставили ко мне домой? — я открываю конверт и читаю две короткие строки.

«Эви,

Эзра не сможет защищать тебя вечно. Жду с нетерпением нашей встречи.

Зи».

Я его грохну. И меня не заботит, о чем он думает. Сначала я оторву ему все конечности. А потом засуну пистолет ему в задницу и изнасилую им, прежде чем нажать на курок.

Я хватаю вазу с цветами и бросаю ее в стену. Дэйв вскакивает со своего места и прыгает на диван рядом с Эви, закрывая ее своим телом.

Эви тянет к себе Дэйва и затаскивает его на колени. — Кто…

— С этого момента ты не исчезнешь из моего поля зрения, пока я не разрешу тебе. Больше никаких этих твоих таинственных прогулок, Эви, — тычу в нее пальцем. — И я клянусь перед твоим гребаным Богом, что, если ты не послушаешься, я привяжу тебя к кресту в клубе и позволю тебе в полной мере насладиться своей религией. Я бросаю карточку на диван рядом с ней. Она поднимает ее, и ее маленькие руки дрожат, когда она читает записку.

— Я не хочу оставаться с тобой. Мне это не нравится, — шепчет она.

Я наклоняюсь к ней, крепко сжимаю ее лицо и провожу пальцем по уголку губ, размазывая губную помаду.

— Чья ты, Эви? — спрашиваю я.

— Твоя…

— И кто защищает тебя, Эви?

Глаза ее закрыты, в них появляются слезы: — Ты.

Я прижимаю руку к ее волосам, запрокидываю голову назад и притягиваю лицо к своему. Я целую ее в губы, поглаживая горло свободной рукой.

— Да, только я, — бормочу я.

Глава 37

Эви

Эзра больше не злится. Я обещала, что буду хорошей девочкой, и я думаю, он мне верит. Я следую за ним, когда он направляется к двери, засунув пистолет за пояс. Я не хочу, чтобы он оставлял меня одну.

— Просто побудь здесь, — Эзра смотрит на меня. — Я вернусь через час. У тебя есть мой телефон, у тебя есть Дэйв, снаружи Джонни. Запри дверь.

— Пожалуйста, не уходи.

Он вздыхает и устало трет лицо.

— Эви, я не могу взять тебя с собой, и уверен, что, черт возьми, ты не собираешься в клуб. Я скоро вернусь, — он открывает дверь и бросает на меня последний взгляд. — Не смей выходить. — Дверь захлопнулась. — Запри ее. Сейчас же, — кричит он с другой стороны.

Я быстро запираю замок и смотрю на Дейва, который лежит на своем месте и смотрит на меня. Я опускаюсь на кушетку, и Дейв оказывается рядом, положив голову мне на колени.