Отпущение грехов - [27]

— Замечательные, — повторила она, — но я зашла всего на минутку.

— Жалко, что Гарри не оказалось дома.

Они пошли к двери.

— А, да, — не без усилия произнесла Роксана — при этом голос ее не утратил мягкости, а улыбка не сошла с губ, — комбинезоны можно купить в «Эрджайле». Всего хорошего.

Только доехав до вокзала и купив билет в Марло, Роксана поняла, что впервые за эти полгода на целых пять минут перестала думать про Джефри.

IV

Через неделю Гарри явился в Марло: приехал без предупреждения в пять вечера, прошел по дорожке и в изнеможении опустился в кресло на веранде. У Роксаны тоже выдался непростой день, она очень устала. К половине шестого ожидались врачи, с ними должен был приехать знаменитый невролог из Нью-Йорка. Она была одновременно возбуждена и глубоко подавлена, но увидела в глазах Гарри нечто такое, что заставило ее сесть рядом с ним.

— Что случилось?

— Ничего, Роксана, — попробовал отпереться он. — Заехал узнать, как там Джеф. Не обращай на меня внимания.

— Гарри, — не отставала Роксана, — я вижу — что-то случилось.

— Ничего, — повторил он. — Джеф как?

Лицо ее омрачилось.

— Ему немного хуже, Гарри. Сейчас должен прийти доктор Джуит из Нью-Йорка. Они рассчитывают, что он скажет мне что-то определенное. Он попробует установить, связан ли паралич с тем первым тромбом.

Гарри встал.

— Прости, пожалуйста, — проговорил он прерывающимся голосом. — Я не знал, что ты ждешь врачей на консультацию. Я бы тогда не приехал, я думал, просто посижу часок в качалке на веранде.

— Сядь, — скомандовала она.

Гарри заколебался.

— Садись, Гарри, дружок. — Из нее так и хлынула доброта — и затопила его. — Я вижу: что-то случилось. Ты белый как простыня. Пойду принесу тебе бутылку холодного пива.

Он тут же рухнул в кресло, закрыв лицо руками.

— Я не могу дать ей счастья, — проговорил он медленно. — Я пытался снова и снова. Сегодня утром мы повздорили из-за завтрака — я в последнее время завтракал в городе и… в общем, как только я отправился в контору, она ушла из дома и уехала на Восточное побережье к матери, забрав Джорджа и прихватив чемодан кружевного белья.

— Гарри!

— И я не знаю…

Захрустел гравий — к дому подъезжала машина. Роксана вскрикнула:

— Доктор Джуит!

— Тогда я…

— Подожди, ладно? — отрешенно перебила она; он понял, что его проблема уже канула в зыби на взбаламученной поверхности ее ума.

Последовала неловкая интерлюдия — невнятные, сбивчивые представления; потом Гарри вслед за остальными вошел в дом и глядел им вслед, пока они поднимались по лестнице. После этого прошел в библиотеку и сел на большой диван.

Целый час он следил, как солнечный свет карабкается вверх по узорчатым складкам ситцевых занавесок. В полной тишине жужжание осы на внутренней стороне оконной рамы казалось надсадным гулом. Время от времени сверху доносилось другое жужжание, — казалось, там бились об оконную раму несколько ос покрупнее. До него долетали тихие шаги, позвякивание бутылок, плеск переливаемой воды.

Что такого они с Роксаной совершили, что жизнь решила так жестоко их наказать? Наверху происходило дознание по делу о душе его друга, а он сидел в тихой комнате, слушая плач осы, — это напомнило ему детство, когда строгая тетка заставляла по часу сидеть на стуле в наказание за какой-нибудь проступок. Но кто заставил его сидеть здесь? Какая безжалостная тетка склонилась к нему с небес и наказала его — за что?

По поводу Китти он испытывал гнетущую безнадежность. Слишком дорого она стоила — и это было непоправимо. Вдруг накатила ненависть к ней. Хотелось швырнуть ее на пол и пинать ногами, высказать ей, что она обманщица и тварь, что она неряха. И еще — что она должна отдать ему сына.

Он встал и принялся расхаживать по комнате. И сразу же услышал, как кто-то идет по коридору у него над головой, точно в том же темпе. Он так и гадал, до конца ли они пройдут в ногу, пока тот, над головой, не добрался до прихожей.

Китти уехала к матери. Ну, помогай ей Боже — маменька у нее еще та. Он попробовал вообразить себе сцену встречи: оскорбленная супруга падает матери на грудь. Вообразить не получилось. Невозможно было поверить, что Китти способна на глубокие переживания. Он уже успел привыкнуть к мысли, что она бесчувственна и бездушна. Разумеется, она получит развод, а потом снова выйдет замуж. Он стал размышлять об этом. За кого она выйдет? Он горько рассмеялся, потом оборвал смех; перед глазами мелькнула картинка — Китти обнимает мужчину, лица которого ему не разглядеть; Китти прижимается губами к чужим губам с неподдельной страстью.

— Боже! — выкрикнул он. — Боже! Боже! Боже!

А потом картинки пошли стремительной чередой. Китти, которую он видел этим утром, исчезла; грязное кимоно свернулось и растаяло; надутые губки, вспышки гнева, горючие слезы — все это смыло. Перед ним опять была Китти Карр — Китти Карр с рыжеватыми волосами и огромными младенческими глазами. И она когда-то любила его, она его любила.

Через некоторое время он сообразил, что с ним что-то не так и это никак не связано ни с Китти, ни с Джефом; что-то совсем в ином роде. И тут вдруг до него дошло: он проголодался. Как все просто! Зайдет-ка он на минутку в кухню, попросит кухарку-негритянку сделать ему бутерброд. А потом пора и в город.