Отныне только легкий флирт - [3]

– Но ведь он не бегал за девочками, правда? – стояла на своем Холли. – Он был мне верен, намерения имел самые серьезные. Но к черту все это! Я начинаю совершенно новую жизнь. Потому-то мне и хочется отметить расторжение нашей помолвки развеселой вечеринкой.

– Правильно, молодец! – просияла Трина. – Когда она состоится и что мне принести?

– У меня дома, в субботу, а что принести, не знаю, я еще об этом не думала. Мысль о вечеринке только сегодня утром пришла мне в голову.

– Что ты скажешь насчет моего пятизвездного перцового соуса? Он наверняка поддаст жару гостям.

Холли рассмеялась, на душе у нее стало легче. Общение с Триной всегда помогало ей по достоинству оценить ситуацию.

– Если ты знаешь какого-нибудь веселого, легкомысленного парня, приведи его в субботу, – сказала она, поддавшись внезапному порыву, и впервые после разрыва с Рейнольдсом у нее отлегло от сердца. – Впредь я хочу видеть рядом с собой только таких мужчин.

Трина ушла, и Холли в задумчивости откинулась на спинку стула. «Приведи веселого, легкомысленного…» Странное на первый взгляд пожелание. Но вот ведь Рейнольдс привлек ее поначалу своей надежностью, и что же из этого вышло? Мама заблуждается, полагая, что мужчина необходим женщине прежде всего как опора. Неудача с Рейнольдсом убедила Холли в том, что сильная половина рода человеческого пригодна лишь для развлечений и веселого времяпрепровождения. Отныне она будет встречаться только с молодыми людьми, которым никогда не удастся ее обидеть, ибо сама она не станет принимать их всерьез. Отныне только легкий флирт!

Не желая миллион раз повторять историю с обручальным кольцом, Холли решила сообщить о расторжении помолвки нескольким наиболее общительным обитателям приюта, которые, разумеется, не преминут поделиться этой неприятной новостью со своими товарищами. И действительно, на следующий день в доме не осталось ни одного человека, который бы не знал об их разрыве.

– Как хорошо, что вы, говорят, не принимаете все это близко к сердцу, – сказала миссис Викерс, когда Холли заглянула на занятия Трины по керамике. – Повеселиться по этому случаю в узком кругу друзей – что может быть лучше?

– Только не торопитесь одарить своей любовью первого, кто встретится на вашем пути, – посоветовала мисс Крайсак, тщательно подрисовывая длинные ресницы ярко-красной глиняной кошке. – Так поступила героиня одной моей любимой «мыльной оперы», и дело кончилось тем, что новоявленный возлюбленный унес все ее деньги.

– Холли ни капельки не похожа на ваших ветрениц из телевизионных сериалов, – вмешался мистер Мелоди, который почувствовал непреодолимое влечение к керамике лишь после того, как узнал, что ею занимается недавно овдовевшая миссис Викерс.

– Вы же не смотрите эти передачи, мистер Мелоди, а значит, не вправе судить об этом, не то вы можете попасть впросак, – возразила мисс Крайсак, подтверждая свои слова энергичным кивком головы, украшенной тугим перманентом. Поставив таким образом мистера Мелоди на место, она снова повернулась к Холли: – Все бывает. Такое чувство, возникающее после разочарования в близком мужчине, называется: любовь рикошетом.

– Не волнуйтесь за меня, – успокоила ее Холли. – Я не собираюсь дарить кому-нибудь свое сердце. Отныне я буду встречаться с мужчинами исключительно ради развлечения.

– В этом что-то есть, – задумчиво произнесла миссис Викерс, стройная женщина с тонкой талией и седыми волосами, зачесанными а-ля Помпадур. – Мне бы подумать о развлечениях полвека назад, когда я выходила замуж за моего Херби, упокой Господи его душу. Человек он был хороший, но особого веселья я с ним не видела.

Из класса керамики Холли направилась в комнату для настольных игр. Ее с порога окликнул мистер Леонард, человек карликового роста, прикованный недугом к инвалидному креслу. Он оторвался от пасьянса, который раскладывал, и еле слышным шепотом – чтобы разобрать слова, Холли пришлось пригнуться чуть ли не к самому его рту – проговорил:

– Слушайте, Холли. Когда-то у меня была компания по востребованию долгов. Каких-нибудь два-три телефонных звонка – и я, безусловно, найду кого-нибудь, кто намылит этому Рейнольдсу шею. Вы только заикнитесь.

– Что вы, что вы! – У Холли от удивления глаза полезли на лоб. – Это совершенно ни к чему. Но я вам очень благодарна.

– Только подай знак, девонька. – Он заговорщически подмигнул. – Два-три звонка – и все будет в порядке.

Холли еще раз поблагодарила мистера Леонарда и пошла на репетицию драмкружка, готовившего очередную постановку для обитателей приюта. В коридоре, уронив голову на грудь, сидел мистер Спорлей. Он словно бы спал, но глаза его были раскрыты и бездумно смотрели в пол.

– Какой прекрасный день! – воскликнула Холли, стараясь вернуть восьмидесятипятилетнего вдовца к действительности, но он даже не шелохнулся. Два месяца назад скончалась его дочь, последняя из его родных, с тех пор он замкнулся в себе и даже не отвечал на адресованные прямо ему вопросы. Как ни пытались директор социального отдела и пастор расшевелить старика, все было напрасно, но Холли не оставляла надежды на успех. Опустившись рядом с ним на колени, она посмотрела в окно. – Взгляните, Чарли, какие тюльпаны! Прелесть, правда?