Отмщение - [43]

Комната невольно лишь способствовала усугублению кризиса. Хотя, чего ждать от одно комнаты необычного? Выбора не было - взяли, что нашлось. А нашлась одна двуспальная кровать. Но тут Кузнецов решил быстро: пусть Алиса и не возражает, но поступать иначе - подлость. Потому Александр полностью предоставил девушке в распоряжение кровать, а сам соорудил место для ночлега у порога. Причем к вопросу подошел с военной основательностью - благо, это хоть ненадолго позволило отвлечься от никуда не девшейся из груди боли.

Получилось не походное ложе, а лежбище - натуральный плацдарм. Исходя из понимания ситуации, Александр постарался по-максимуму выжать достоинства интерьера. В итоге хотя и пришлось спать на полу, но удалось взамен обрести пусть слабое, но чувство безопасности. Будь под рукой привычный ГШ - и вопросов бы не возникло. Увы, пистолет, как и прочее явно свидетельствующее о военном прошлом, пришлось оставить. Из всего сохранить удалось лишь красноармейскую книжку и погоны...

Так что рассчитывать приходится только на себя, потому и не исторгнуть до конца сомнения - противник ведь церемониться не станет. А тогда уже будет не до рефлексии. Но даже без оружия адмирал опасен, как и любой войсковой офицер, не только из спец подразделений. Армия - это ведь не курорт и не стройбат, где всем на все наплевать. Раньше, что греха таить, так бывало... Особенно когда кризис Идеи возник. Не идеи, а Идеи! Той самой, которая смутно сияла сквозь года, сквозь беды и грозы. Иной, недалекий человек, скажем так, может утверждать, что можно и без всяких там идей прожить. Что есть и страны, и армии без подобных глупостей. И воюют там за деньги...

Воевать за деньги можно. Даже убивать - можно. А умирают - не за деньги. Умирают за идею. Даже по глупому геройствующией европейские молодчики, прибывшие лично поучаствовать во втором "Драг нах Остен" - и те за идею. Глупую, ребяческую, но всё же.

И потому, когда со всей пугающей очевидностью стало ясно, что и в СССР начинается, начинается... Сумели эту заразу, помешанность на "гуляше" перебороть. Чудом, наверное, как иначе скажешь? Только и остается народу в ноги поклониться, что в решающий момент не променяли многолетний труд дедов и отцов на сытую не-жизнь...

Потому и государство крепко стоит, и армия - сильна. Стыдно просто офицеру (которого и в страшном сне не сочтут за недалекого простака, от которого общество избавилось, сослав в зону повышенного риска) быть недостойным. Есть, конечно, и исключения, как есть и те, кто продолжают гнобить армию, поплевывая на неё свысока, с воображаемых олимпов собственного величия. Первых можно, как говорится, переучить, а вторых... Что ж... Когда разговор на равных исключен, правая сторона может взять монтировку. Для пользы дела.

Кузнецов только ухмыльнулся с благодарностью тому, что не живет в какой-нибудь суррогатной стране, пресмыкающейся перед сильными из-за глупости властей ли, народа ли, променявших будущее на... Просто променявших. А в стране, где "офицер" - звучит гордо, звонко, рокочуще. И, как уже говорилось, офицер - это офицер. Где он есть, а не кажется, оставаясь ходячей подставкой под невообразимо разросшуюся фуражку. И где смело можно счесть военного на пару порядков выше всяческих супергероических типажей, что вместе со своей культурой привнесли в СССР уже как век назад выходцы из США.

А пилоты в этом отношении все больше тяготеют к десантникам. То есть обучены профессионально уничтожать противника всем, что попадется под руку. Отрезанные от надежного снабжения в силу специфики профессии, авиаторы без всякого оружия способны на чудеса: не только банальные ножи, но даже форменный ремень с утяжеленной пряжкой способен заставить многих неосторожных сильно пожалеть. Не окажется ремня - вполне сгодится камень, ветка - словом, всё.

Именно из подобного расчета исходил Кузнецов, обустраивая позицию. Дверь открывается внутрь, что вполне удачно: банальная табуретка к стене и с ходу настежь открыть уже не получится. Дальше сбоку - единственном естественном пути для проникновения - тумбочку. Достаточно низко, чтобы переступить и вполне высоко, чтобы успешно спрятать маленькую ловушку: щедро рассыпанные здесь же стеклянные бусины. Что ещё? Зеркало напротив входа... И, в качестве завершающего штриха, аккуратно пристроить пустую пластиковую бутылку на входной ручке.

Проделав все нехитрые приготовления, Кузнецов сумел несколько успокоиться - что ни говори, а механическая работа положительно воздействует на расшатанные нервы. Да и спать хотелось после напряженного дня вполне ощутимо. Потому в итоге Александр улегся на куцый матрас, ощущая готовность забыться. Но сон долгое время не шел: взбудораженный разум ещё несколько часов упрямо не желал выключаться - то и дело с абстрактных грез мысли сворачивали на терзающие душу чувства. Погасить конфликт можно было лишь волевым усилием, для которого требуется в достаточной мере проснуться. И так по кругу. В итоге сон пришёл, пускай и в образе тревожной, болезненной дрёмы: оставшиеся до утра часы Кузнецов постоянно "выныривал" в предвосхищении чего-то опасного. Не находил и тут же проваливался на краткое время в черноту, чтобы вскоре вновь сорваться.