Отложенная война - [101]

И продолжение наступило. В сопровождении двух молчаливых неулыбчивых жандармов с винтовками за плечами подошел фельдфебель. Он бесцеремонно, как для своего низкого, хоть и жандармского, чина подошел почти вплотную к командиру батальона и показал ему свой плотно сжатый большой кулак.

– Фельдфебель! – вскричал, брызгая слюной, майор. – Что вы себе позволяете?!! Потрудитесь обратиться ко мне, как положено!

– Вы бы зря не кричали, господин майор, – спокойно ответил фельдфебель. – Зачем шум поднимать? Если вам плохо видно, что у меня в руке, прикажите посветить фонарем. Или мне вам свой дать?

Стемнело окончательно, недалекие солдатские костры давали довольно скудный свет. Кто-то из офицеров включил фонарик – между побелевшими от напряжения пальцами и ладонью фельдфебеля темнел рубчатый корпус ручной гранаты. Вокруг замолчали.

– Это польская граната, – тихо и спокойно пояснил жандарм, – чеку я выдернул заранее. Если вы не знаете ее конструкции – поясню. От взрыва она удерживается только предохранительным рычагом, который зажат в моей руке. Если мой кулак разожмется, скажем, стрельнете в меня или наброситесь – неминуемо прогремит взрыв. Корпус у гранаты чугунный – убойная сила осколков большая. Поэтому, если хотите жить – меня не трогайте – уроню. Тоже самое касается и моих людей. Покажите, – не оборачиваясь, по-румынски обратился фельдфебель к подчиненным – оба жандарма молча продемонстрировали свои левые кулаки с такими же темными предметами, правыми руками они спокойно продолжали придерживать за ремни висящие за спиной винтовки.

– Вы кто? – нервно сглотнул майор.

– Капитан румынской армии. Моя фамилия вам не обязательна.

– Вы так чисто говорите по-венгерски. Вы венгр?

– Это совершенно к делу не относится. Повторяю. Я капитан королевской румынской армии. Теперь, господин майор и господа офицеры, слушайте внимательно. Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Предлагаю вам спокойно сложить оружие и не допустить напрасного пролития венгерской крови. И прежде всего – вашей личной.

– Угрожаете подорвать нас вместе с собой? – гневно насупился майор. – И этим гнусным шантажом требуете от меня капитуляции целого батальона?

– Ну что вы, господин майор, – слегка ухмыльнулся румынский капитан. – Мы допускали, что нам могут встретиться храбрые солдаты, которые вполне могут решиться выполнить свой воинский долг и мужественно погибнуть, бросившись грудью на наши гранаты. Вы две зеленые ракеты впереди по шоссе видели?

– Да, – кивнул майор.

– Ровно через пятнадцать минут после этих ракет, а именно (капитан приподнял левую руку и посмотрел на часы) уже меньше, чем через три минуты, вам будут предоставлены совсем иные доводы. Вовсе не эти три жалкие гранаты, которыми мы можем уничтожить только вас вместе с собой. Господа офицеры! – повысил голос капитан, заметив, что некоторые его собеседники, медленно переступая ногами, якобы невзначай, стали отодвигаться подальше. – Не расходитесь! Наше с вами совещание еще не закончено. Не нервируйте излишне моих подчиненных – еще кто гранату уронит. Оно вам надо? Подождите спокойно.

Его просьбу, «всем оставаться на местах!» – грозно продублировал майор. Пятнадцать минут после расцветания в темном небе зеленых ракет прошли – спереди и сзади по шоссе дружно затарахтели направленные дулами вверх многочисленные пулеметы и треснули слегка вразброд несколькими залпами винтовки. Впереди ярко и громко, ненадолго разгоняя заревом темень, ахнули пушки. В некоторые пулеметные ленты кроме обычных патронов были добавлены и трассирующие – многочисленные огненные пунктиры четко секли желтыми веерами черное небо. Из леса по обе стороны от дороги взлетели разноцветным праздничным фейерверком многочисленные ракеты. При первых же выстрелах, гонведы, отдыхающие на обочине и опушке леса, повскакивали и, расхватывая составленное в козлы оружие, побежали на дорогу, к машинам и офицерам.

Стрельба так же внезапно, как началась, прекратилась. Переодетые румыны в окружении венгров молчали, нервно сжимая в кулаках близкую осколочную смерть. Первым нарушил затянувшееся молчание майор:

– Каковы ваши условия, господин капитан?

– Постройте батальон на дороге и велите сложить все оружие. Офицеры могут себе оставить холодное.

– А что с нами будет потом?

– Как минимум – все останетесь жить. И, по-моему, это уже не мало. А куда вас этапируют и надолго ли – не знаю – не в моей компетенции. Об этом пусть наши и ваши правители между собой договариваются. Одно, господин майор, искренне могу добавить: вам, по сравнению со многими вашими соратниками, еще очень крупно повезло, что вы фактически без боя и без потерь с вашей стороны попадаете к нам в плен. Другие венгерские части и подразделения, могу вас заверить, сегодняшним вечером сперва подвергаются очень жестокому огневому воздействию – плен предлагается лишь немногим выжившим.

– И за что нам такая честь? – едко и грустно хмыкнул майор.

– Это не от меня зависело, – пожал широкими плечами капитан. Я только выполняю приказ. (Он снова глянул на часы). Если через четыре минуты вы мне не ответите однозначным согласием – может быть поздно – кровь прольется и у вас.